Аэропорт. КДП
Шрифт:
Где-то высоко в небе привычно уже свистит мина. По звуку понятно, восемьдесят вторая, китайская. Хлопает на скале.
– Ну, начали, кажется, – сказал Чагылысов и протянул руку Саблину. – Давай, пойду я.
Аким жмёт руку, через ультракарбоновую перчатку не чувствуешь человеческого тепла, но вот твёрдость рукопожатия всегда почувствовать можно.
– Давай, Петя, – говорит Аким и закрывает забрало шлема.
Он уходит к Карачевскому, Саблин остаётся один.
Тут же наверху, прямо над ним, на скале, хлопает ещё одна мина. Эта уже близко. Так близко, что на него сыпется песок и кусочки породы. Саблин поднимает голову,
Он хотел уже порадоваться удачному месту, как услышал в коммутаторе голос их взводного радиоэлектронщика Юры Жданка:
– Передовая! – Это как раз Жданок говорил ему, так как Аким был выдвинут вперёд, на запад, дальше всех.
– Внимание! Высокая электромагнитная активность на западе.
Аким уже знал, что дальше скажет Жданок, Саблин машинально щёлкнул предохранителем на дробовике.
– Множественный сигнал от земли, повторяю, сигнал от земли.
Хорошо, что Карачевский ещё не ушёл со снайпером, он стоит с Петей невдалеке и говорит Саблину:
– Аким, никак «крабы»?
– Похоже на то, – отвечает Саблин.
«Краб» – простой, дешёвый и быстрый механизм, раза в два больше ладони. По сути это четыреста грамм тратила на шести ловких ногах. Вещь опасная, бежит быстро, норовит найти любую движущуюся цель и взорваться под ней. Если их немного, отбиться можно, а если много, то дело дрянь. Мало того, они отвлекают от атаки людей, что идут за ними и демаскируют к тому же. Так как противник сразу засекает, откуда ведётся по «крабам» огонь. А что хуже всего, так это то, что они замыкают на себя детонаторы мин. По сути пробивают проходы в минных полях. «Крабы» – это не признак возможной атаки, хотя и такое бывало, «крабы» – это её начало, это первая волна.
– «Крабы», – донесся чей-то крик, и тут же послышался первый выстрел.
У Саблина в пенале помимо картечи был один жакан. Для «краба» лучше картечи нет ничего, но передёргивать затвор и менять жакан на картечь уже нет времени.
Он «выкручивал» разрешение камер на максимум, пытаясь разглядеть быстрых, мелких гадов, сразу подняв дробовик к плечу.
Но ни на песке, ни между камней они не мелькали, вдоль скалы ни одного из них не было видно. Зато вовсю трещали выстрелы правее него. То и дело хлопали негромкие взрывы. Иногда «крабы» просто разлетались на пластиковые куски, а иногда и детонировали. И тут он увидал, как одна за другой встают из дальних вражеских траншей фигуры. Вылезают на песок, Закрываются щитами и идут к нему. Пока далеко, идут не спеша, в полный рост. Пять, семь, десть, двенадцать, семнадцать, много… Дальше он не считает. Много их. Вот и атака. Это уже не крабы. Никто не сомневался, что китайцы попытаются их отсюда выбить. Не могут они допустить, что в цепи их обороны разорвано одно звено.
Это звено – угроза всей их обороне. Вот и погнали отцы-командиры китайцев в контратаку. В бой поднялся полноценный китайский взвод. К казакам шло не меньше тридцати человек. Первый ряд – все со щитами, а второй ряд прячется за первым.
– Радист, – орёт взводный, – проси миномётов по квадратам сорок и сорок «а». Проси мин штук пятьдесят, не меньше, скажи, что тут взвод противника, да ещё с «крабами», и всё это на открытой местности. И сразу кричи ротному, что, если дойдут до нас, мы их не сдержим.
– Есть, – отвечает радист Семён Зайцев.
Тут на камень метрах в пятидесяти от Акима выскакивает первый краб, замирает, ориентируясь, или просто застревает лапой. Аким выстрелил. Картечь разнесла «краба» на части, пластиковые лапы разлетелись по песку. И тут же ещё один выпрыгнул из-за камня, уже не задерживаясь, кинулся строго по прямой к траншее, к Карачевскому и Чагылысову. Снайпер в это время сидел на дне траншеи и настраивал свою драгоценную винтовку, а Володька не видел «краба», что бежал к нему слева. Затвор выстрел. Ещё один механизм разлетелся на части. Карачевский стрелял и стрелял, у него там этих машинок много бегало. Аким помогает ему, когда Володя перезаряжает дробовик. Разбивает ещё двух «крабов».
А снайпер уже распаковал и настроил винтовку. Ставит её бережно на край окопа, смотрит по сторонам, не торопится, словно «крабы» не к нему бегут. И бурчит недовольно:
– Плохое место, нужно было назад уйти. А тут мы как на ладони.
Но ни Володя, ни Аким ему не отвечают, не до того им. Только успевают стрелять и заряжаться.
Саблин расстрелял весь пенал дробовика, заряжается, а сам смотрит на приближающихся солдат противника. Двести пятьдесят метров. Уже можно начинать и солдат бить, но крабы всё бегут, их не становится меньше. Саблин разбил ещё одного. Механизмы добегают всё ближе, очень ему не хочется, что бы он дошли до мин, которые они успели поставить с Володькой. Мины – они как последняя стена, последняя линия перед их окопом.
Саблин почти не промахивается. Он расстрелял ещё один магазин. Рука машинально тянет из подсумка пять патронов, он не считает их, просто знает, как в руке умещаются пять тяжёлых пластиковых цилиндров. Раз, два, три, четыре, затвор, один в ствол, пять.
Он снова готов стрелять, ищет «краба», в это мгновение:
Бах-х-х-х.
Раскатывается выстрел. Саблин видит, как один из солдат противника, что шёл один из первых, заваливается на бок. Падает, роняя на песок щит. Его оббежал быстрый «краб» и побежал к траншеям.
Всё, что было до сих пор, можно считать знакомством, прелюдией. А теперь, когда снайпер себя обозначил, бой только и начинается.
Аким выстрелил, не дав очередной машинке добежать до мины, что он поставил. Началось.
И тут же чуть правее, как раз между ним и Володей Карачевским, вылетели из грунта, из края траншеи, два здоровенных, песчаных фонтана в человеческий рост. Такие фонтаны может выбить только пулемётная пуля.
Пулемёт бьёт точно, значит, траншея у них пристреляна, значит нужно опасаться. Сразу правее на казачьих позициях звонко хлопнула граната, выходя с пускового стола, это их казаки-гранатомётчики Теренчук или Хайруллин засекли китайский пулемёт и ответили ему гранатой.
Вот теперь бой и начался.
Глава 2
То, чего все бойцы в траншеях ожидали, наконец, произошло. Редкие хлопки дробовиков, и короткие винтовочные очереди в бою звучат неубедительно, по-сиротски скудно. Казаки ведут огонь, но все понимают, что таким огнём взвод противника не остановить. Такого огня только на «крабов» и хватает. А первая цепь врагов уже в ста пятидесяти метрах. Саблин уже видит, как быстрые машинки, чуть не из под тяжёлых ботинок у китайцев выскакивают. Бегут к их траншеям, пока солдаты противника спокойно движутся вперёд. И тут: