Аэропорт
Шрифт:
— Умоляю вас, умоляю!
Герреро завертелся на сиденье, пытаясь высвободиться. Ему это не удалось. Ада Квонсетт лишь крепче сжала его шею.
— Спасите меня!
Лицо Герреро стало пунцовым; чувствуя, что задыхается, он попытался разорвать сжимавшее его шею кольцо рук. Ада Квонсетт мгновенно вцепилась в обе его руки.
В ту же секунду Гвен Мейген наклонилась и одним ловким и, казалось, даже неторопливым движением схватила лежавший на коленях у Герреро чемоданчик. Ещё какая-то доля секунды — и чемоданчик находился уже в проходе, а между ним и Герреро встал непреодолимый барьер в лице
Портьера, разделявшая салоны, раздвинулась. Вернон Димирест, высокий, внушительный в своей капитанской форме, стремительно шагнул вперёд. Лицо его выражало облегчение; он уже протягивал руку, чтобы взять чемоданчик.
— Отлично сработано, Гвен. Давайте его сюда.
Не вмешайся в дело судьба, на этом всё бы и кончилось, если не считать кары, которая ждала Герреро. Но случилось иначе — единственно во вине некоего Маркуса Расбоуна.
До этой минуты Расбоун был никому не известным и никого не интересующим пассажиром, занимавшим место 14-Д через проход от гобоиста. И хотя никто не обращал на него внимания, этот самодовольный, надутый человек был, как всегда, преисполнен сознания собственной значимости.
В маленьком городке штата Айова мелкий торговец Маркус Расбоун был известен всем как зануда. Любому делу, любому начинанию своих сограждан он неизменно старался ставить палки в колёса. Его возражения и протесты по любому вопросу — значительному или пустяковому — сделались притчей во языцех. Он возражал против выбора книг для местной библиотеки, против плана установки домовых антенн, против взысканий, наложенных в школе на его сына, против цвета общественных зданий. Незадолго до этой поездки в Рим ему удалось провалить проект единого оформления вывесок, что значительно украсило бы главную улицу их городка. И при этом никто не помнил, чтобы «зануда» сам внёс когда-нибудь хоть одно дельное предложение.
Другой отличительной чертой характера Расбоуна было то, что он презирал женщин, в том числе и свою собственную жену. Восставая против чего-либо, он никогда не руководствовался интересами женщин. Вот почему его ничуть не задело унизительное обращение с миссис Квонсетт, но зато когда Гвен Мейген схватила чемоданчик Герреро, этого Расбоун уже стерпеть не мог.
Женщина, да ещё в форменной одежде, покушалась на права такого же рядового путешественника, как он сам, — так воспринял это Маркус Расбоун. Пылая негодованием, он поднялся с кресла и встал между Гвен и Верноном Димирестом.
В ту же секунду Герреро, весь побагровев и бормоча что-то нечленораздельное, кое-как высвободился из цепких объятий Ады Квонсетт, вскочил на ноги и шагнул в проход. Маркус Расбоун выхватил у Гвен чемоданчик и с учтивым поклоном протянул его владельцу. Словно дикий зверь, Герреро метнулся вперёд и завладел своей собственностью.
Вернон Димирест бросился к нему, но было уже поздно. Он хотел схватить Герреро — и не смог: проход был узок, и в нём стояли Гвен, Расбоун и гобоист. А Герреро, проскочив у них за спиной, уже мчался по проходу. На его пути пассажиры вскакивали с мест. Димирест, видя, что всё пропало, крикнул:
— Держите его! У него бомба!
Кто-то взвизгнул, кто-то выскочил в проход, закупорив его ещё больше. Но Гвен Мейген, работая локтями, плечами, коленями, сумела оказаться ближе всех к Герреро.
Добежав до конца салона, Герреро обернулся, точно загнанное животное. Позади него были двери трёх туалетов; световые указатели оповещали, что два из них свободны, а один занят. Стоя спиной к туалетам, Герреро вытянул вперёд руки с чемоданчиком. Одной рукой он держал ручку чемоданчика, другой — петлю шнурка, который теперь был отчётливо виден всем. Сдавленным голосом он предостерегающе прорычал:
— Стойте! Не приближайтесь!
Вернон Димирест снова крикнул, перекрывая шум:
— Герреро, вы слышите меня? Слушайте! Слушайте, что я вам скажу!
На мгновение воцарилась тишина, все замерли — слышно было только, как гудят двигатели.
Герреро стоял, повернувшись лицом к преследователям, и затравленно поглядывал на них.
— Мы знаем, кто вы и что вы задумали, — продолжал Димирест. — Мы знаем про вашу страховку и про бомбу, и на земле об этом тоже известно, и страховка ваша аннулирована. Вы понимаете? Ваша страховка недействительна, она уже ни гроша не стоит. Если теперь вы взорвёте бомбу, то ни за что ни про что убьёте себя. Никто от этого не выиграет — и меньше всего ваша семья. Ваша семья, наоборот, только пострадает: её будут винить во всём и преследовать. Вы слышите меня? Подумайте хорошенько.
Какая-то женщина испуганно вскрикнула. Герреро продолжал стоять в нерешительности.
— Герреро, — снова обратился к нему Вернон Димирест, — успокойте этих людей, пусть они сядут. Тогда, если хотите, мы с вами поговорим. Можете задавать мне любые вопросы. Обещаю, что никто к вам не подойдёт, пока вы сами этого не захотите. — Димирест быстро прикидывал: если ему удастся достаточно долго отвлекать внимание Герреро, возможно, за это врём я проход очистится. После этого он попытается убедить Герреро отдать ему чемоданчик. Если же тот откажется, можно наброситься на него, сбить с ног и выхватить чемоданчик, прежде чем Герреро успеет дёрнуть за петлю. Риск, конечно, отчаянный, но ничего другого не оставалось.
Пассажиры начали понемногу боязливо возвращаться на свои места.
— Вы понимаете, Герреро, что раз нам всё известно, значит, доводить ваш план до конца бессмысленно. Поэтому я предлагаю вам отдать мне чемоданчик. — Димирест старался говорить спокойно, рассудительно, понимая, что сейчас очень важно не делать пауз. — Если вы поступите так, как я предлагаю, даю вам слово: никто вас не тронет.
В глазах Герреро был страх. Он облизнул свои тонкие губы. Гвен Мейген стояла совсем близко от него.
Димирест произнёс негромко:
— Спокойнее, Гвен. Сядьте-ка лучше. — Надо, чтобы между ним и Герреро никого не было, если ему придётся силой отбирать чемоданчик.
Дверь одного из туалетов отворилась. Молодой человек в круглых очках, делавших его похожим на сову, вышел из туалета и остановился, близоруко щурясь. Он явно ничего не слышал и не подозревал о том, что происходит.
И тут кто-то из пассажиров крикнул:
— Хватайте этого малого, у него в портфеле бомба!
Когда дверь туалета щёлкнула у него за спиной, Герреро повернул голову. Услыхав возглас пассажира, он оттолкнул человека в очках и юркнул в туалет, из которого тот только что вышел.