Афанасий Никитин. Время сильных людей
Шрифт:
Через некоторое время они тихонько запели, раскачиваясь в такт. В их голосах звучала такая неизъяснимая тоска, что на глаза Афанасия навернулись слезы.
Неожиданно голоса смолки. Видимо, слух у волосатых был тоньше и они уловили звук шагов в коридоре гораздо раньше, чем купец. Забегали, застрекотали, некоторые стали стучать огромными ладонями в пол, подпрыгивать на кривеньких ножках и визжать, ровно дети.
Скрипнула невидимая купцу дверь. Раздался властный окрик. Визг и топот мгновенно смолкли. Обезьянцы толпой побежали в свой угол, лишь несколько остались в сторонке, у блоков. В ограниченном поле
— Приветствую. Как устроился? — оскалил Мигель белые зубы.
— Твоими молитвами, — буркнул Афанасий.
Мигель положил руку на какой-то рычаг. Позади Афанасия заскрипел поворотный механизм, и его спиной опрокинуло в колодец, сложенный из камня над проточным ручьем. В нос и рот потекла затхлая вода. Он закашлялся, забился, пытаясь освободиться, вытолкнуть из горла тепловатую жижу и вздохнуть. Но веревки держали крепко.
Когда ему стало казаться, что легкие сейчас лопнут от удушья, механизм заскрипел вновь. В потоках воды и космах тины Афанасий вернулся в вертикальное положение. Зафыркал, отплевываясь, заморгал, затряс бородой, отряхивая ее от липких водорослей.
— Зачем это? — наконец продышавшись, прохрипел он.
— Хм. — Мигель пожал плечами. — Так уж повелось. Лазутчиков пытают.
— Да какой же я тебе лазутчик?
— Ой, ладно, — отмахнулся Мигель. — Кому другому заливай. Мехмету, вон, дружку твоему тупоголовому. А я видел твою тетрадку с записями и все понял.
— Да чего ты понял-то? Я ж купец из Твери, по торговой надобности…
Мигель снов нажал на рычаг. Заскрипела поворотная машина. В горло и ноздри Афанасия хлынула вода.
Купец замотал головой, задергал ногами.
Через несколько мгновений скрипучий механизм опять вытянул его на воздух. Мигель шагнул вперед, приблизил острый нос к лицу Афанасия и, брезгливо косясь на стекающую по бороде купца воду, прошипел:
— Ты мне это заканчивай. Еще раз про твои купеческие надобности услышу, — утоплю как собаку.
— Ладно, ладно. — Афанасий громко кашлянул, стараясь, чтоб брызги попали на Мигеля.
Португалец отпрянул. Утер лицо жестким рукавом камзола. Подступил вновь, сгреб Афанасия пальцами за мокрый ворот рубахи. Тряхнул сильно:
— А ну говори, зачем ты в эти края забрел?!
— Да случайно вышло, — понурил голову купец. — Друг надоумил меня за товаром сходить в земли Шемаханские. Да пограбили нас по дороге, — решил не таиться Афанасий, смысла все равно особого не было, да и глотать затхлой воды больше не хотелось. — Что делать, не знал я. Растерялся. Вот и уговорил он меня пойти в земли далекие, поискать секрет производства булата.
— И ты вот прямо так и согласился? — недобро прищурился Мигель.
— Не то чтоб прямо. Сначала обманом он меня увлек, а потом уж я сам… За барышами потянулся. Князь Тверской большие деньги за секрет обещал.
— А друг твой где?
— Убили друга по дороге, — вздохнул Афанасий. — Он мне секрет на смертном одре доверил. Так бы ни в жисть.
— А… — Мигель хмыкнул, потянулся к рычагу. Передумал. Опустил руку. Потом заложил обе за спину и уставился на Афанасия, по-птичьи склонив носатую голову. В глазах его купец прочел странное
— Ну? Мигель!
— Что ну? — встрепенулся португалец, с глаз его слетела томная пелена.
— Не молчи, не по себе мне.
— И что я тебе должен сказать?
— Да можешь ничего не говорить, отпусти просто, — брякнул Афанасий, особо не надеясь на действенность своих слов.
— Э… Нет, — немного подумав, ответил Мигель.
— Почему ж? Что нам с тобой делить? У нас ведь никаких столкновений промеж собой нет и быть не может. Португалия вон где, а Русь совсем в другой стороне. Да и Индия необъятная. Я за ворота выйду, больше ты обо мне и не услышишь никогда.
— О тебе лично, может, и нет. Так другие придут. Русь у вас в силу входит, объединяется, землями прирастает. Скоро Крым воевать будете. Татар на Волге поджали. А там уже и Персия на горизонте. А от Персии до Индии с богатствами ее один шаг. Ни к чему купцам да князьям вашим пути-дороги сюда знать. А то заполоните, влезете в каждую щель, постов торговых настроите. Я понимаю, — он жестом прервал возражения Афанасия, — все равно доберетесь когда-нибудь и до Индии, рано или поздно. Но лучше поздно. Когда мы уже тут обоснуемся и отстроимся. Чтоб остальным только крохи с нашего стола достались.
— А не широко ли роток разеваете? — чуть не поперхнулся Афанасий корявостью собственной фразы. — Хватит ли сил на все здешние богатства лапу наложить?
— Да уже наложили, считай. Наши корабли уже нащупывают морские пути вокруг Африки и скоро будут тут.
— Ну ладно, нащупают, но как они сюда-то доберутся? До побережья, считай версты, не считай, все равно не сочтешь, — удивился Афанасий. — Да и чего им тут делать? Ни торговли, ни провизии. Леса только да люди эти полудикие.
— Сюда им и не надо, — не замечая его сарказма, ответил Мигель. — На побережье закрепятся, лагерь разобьют. Или замок построят. Подвоз оружия и провианта наладят. Войска подтянут. А я…
— Да тебе что с того? И я тут каким боком? Все равно ведь планам вашим помешать не смогу никак.
— …тут сам управлюсь, — продолжал Мигель, будто и не слыша Афанасия. В глазах его зажглись безумные огоньки, такие же, как тогда, в Баке. — С войском обезьяньего короля наведу тут свои порядки. Разнесу мухаммединов в пух и прах, да и местным покажу. — Он сунул под нос Афанасию костистый кулак. — У нас скоро и пушек, и мечей, и воинов будет в достатке.
— А потом что ж? — спросил купец, не замечая, насколько сам увлекся грандиозными планами и верой Мигеля в свое могущество.
— Потом Хануман с отрядом своих верных телохранителей попадет под залп португальской картечи или водицы несвежей попьет и отдаст своему Шиве душу. А я останусь тут править вместо него как приближенный сановник. Государство свое создадим, законы напишем, монету будем чеканить. — Глаза Мигеля разгорелись еще ярче.
— Запутался я в твоих планах. С одной стороны, хочешь ты, чтоб португальские корабли в Индию пришли, это понятно. Чем в крестовых походах головы класть, проще местных обезьян по деревьям разогнать и богатствами земли этой пользоваться. С другой — желаешь свое государство тут организовать, тоже понятно, иногда людей такие мысли беспокоят, только вот…