Афганская война глазами военного хирурга
Шрифт:
Наконец, парень с трудом водрузил перед пожилым таможенником со строгим сквозь очки взглядом свою большую сумку. В ней среди прочих вещей оказались три трёхлитровых стеклянных банки.
— Что здесь? — С изумлением спросил работник, показывая на розовый раствор с плавающими вишенками.
— Это бабушкин компот, — широко улыбаясь, сообщил старший лейтенант. Потом добавил. — Хочу друзей побаловать домашними заготовками.
Таможенник взял банку, потряс её на весу, поставил. Попросил сказать, где проводил офицер отпуск, а когда узнал, что на Западной Украине, то вновь потряс задумчиво банку. Потом достал из кармана складной ножик, проделал в
— Не плохо, молодой человек! Только какой нормальный офицер повезёт через всю страну такие тяжеленные банки с компотом. Забирайте свой спирт и возвращайтесь обратно или оставляйте их здесь и проходите.
Невский смотрел на всё это «во все глаза». Вот это профессионализм! Такого «на мякине не проведёшь».
Офицер, чертыхаясь, переложил свои банки в сумку и вернулся в зал ожидания. Вскоре послышался его громкий возглас:
— Мужики! Кто хочет выпить?
Очередь после Невского заметно поредела.
Сам Александр с трудом поставил чемодан на стол перед таможенником.
— Первый раз едете? — спросил он, устало, взглянув на офицера.
— Да.
— Водки сколько везёте?
— Две бутылки.
— Проходите. Не надо ничего открывать.
Старший лейтенант был даже разочарован. Впрочем, у него не было ничего запрещённого для вывоза.
Спустя менее часа из аэропорта Тузель огромный самолёт ИЛ-76 поднялся в воздух. Он взял курс на юг. Никто из пассажиров больше не разговаривал и не шутил. Все погрузились в свои мысли. Кроме людей этим бортом перебрасывалась большая партия грузов.
Невский незаметно для себя задремал под ровный гул мощных двигателей. Проснулся лишь во время посадки. Сосед подполковник тряс его за плечо и приговаривал: «Просыпайся-просыпайся. Так всю службу проспишь». Он улыбнулся и добавил: «Кабул».
По меркам советским, они прилетели ещё утром. Хотя здесь город просыпался гораздо раньше. Он уже бурлил и жил своей жизнью…
Часть II
Глава 3
Февраль 1984 г.
Утро вступало в свои права. Все чаще по коридору раздавались торопливые шаги. Рабочий день начался. В палату один за другим вбегали люди в белых халатах, выполнив свою работу, также стремительно выбегали. Брались анализы крови, всевозможные посевы, выполнялись многочисленные процедуры. Медики исправно делали свою работу.
Невскому досталось больше всех — как-никак он был новичком. Лечащий врач представился, как майор Изюров Виктор Семёнович. Он задал массу уточняющих вопросов, осматривал-ощупывал. Тут же пригласил перевязочную сестру, сменил все повязки. Невский даже повеселел — понял, что попал в надёжные руки. Врач ему понравился. В довершение всего он выполнил просьбу раненого офицера — сам быстро перенес прикроватную тумбочку на другую сторону кровати. Тут и завтрак принесли. Поставили тарелку и стакан в «удобном» месте.
Офицер смог сам, без помощи кого-либо поесть. Завтрак придал сил и, не смотря на усилившуюся боль, настроение поднялось. «Мы ещё поживём!»
Сергею Сомикову вставили питательный зонд через нос, влили в него белковые растворы. Он непрерывно ругался и клял свою судьбу. После такой «экзекуции»
Странно, но Александр уже привык к непрерывным стонам обожжённого офицера. Это даже не отвлекало от дум. Вскоре его привлек совершенно другой звук. Точно комар пищал в изголовье его кровати. Смог изловчиться и повернуть голову вверх. На спинке висели небольшие наушники. Путем громадных усилий дотянулся до них, приложил к ушам.
Чудо! Сразу полилась красивая мелодия. Её сменила песня. Потом голос поздравил неведомого раненого лейтенанта Назметдинова Сергея с сегодняшнем днём рождения. А, по просьбе именинника, для него звучит песня в исполнении Александра Градского «Жил-был я». Это было госпитальное радио. Вот это здорово! Невский весь превратился в слух. С юности любил эту песню. Ему положительно нравился этот госпиталь!
Прослушал всю передачу. К сожалению, это продолжалось всего часа полтора. Правда, вечером было ещё два часа вещания из местной радиорубки. Кроме Невского никто больше не слушал радио, хотя наушники висели на всех спинках кроватей. Впрочем, это дело каждого.
Днё м вся палата переживала за обожжённого старшего лейтенанта — тому делали перевязку. Его крик разносился далеко за пределы этой комнаты. Даже капитан Копейкин надолго замолчал, прекратив разговоры с самим собой.
Сердце Невского просто обливалось кровью от сопереживания к страдающему товарищу по несчастью. Сколько же мук должен вынести этот офицер?!
Перевязка закончилась. Парень получил свой обезболивающий укол. Почти сразу он и замолк, уснув в полном изнеможении.
Дни потекли, похожие друг на друга. Уколы, перевязки, снова уколы. Старался не пропускать утренние и вечерние трансляции по местному радио. Наушники стали его «любимой игрушкой».
Другим важным занятием для Невского стали «уроки письма». Учился писать левой рукой. Вот это было мучение! Похлещи, чем при перевязках… Всё необходимое было под рукой: бумага, ручки, конверты. Это хранилось под подушкой в его офицерской сумке. Там же находились туалетные принадлежности, электробритва. За их палатой был закреплён один выздоравливающий солдатик. Он и помогал раненым офицерам умываться, бриться и т. д. В этом отношении Александру повезло — прямо у его кровати находилась розетка. Помощнику оставалось лишь воткнуть вилку.
Каждый день, наблюдая себя в маленькое зеркальце при бритье, видел изменения на лице — черты всё более заострялись. Да, ранение никого не красит.
Однажды солдат-помощник застал его за написанием каракулей левой рукой. Взялся помочь с письмом. Невский просто обрадовался. Давно пора отослать домой хоть короткое послание. Сам уже тоже «сто лет» не получал вестей из дома.
Солдат с трудно произносимым именем и почти не произносимой фамилией — Ооржак Хунаштаароол (оказался тувинцем из столицы автономной республики Кызыл) — старательно взялся за написание. Попутно рассказал о своей жизни. До армии успел поработать охотником в заготконторе. В Афганистане прослужил более года на должности снайпера. Имеет в «своем активе» около десятка «зарубок» — столько положил духов. Награждён медалью «За отвагу». Сам получил ранение по глупости — слишком «вяло» перебегал дорогу во время обстрела, вот и прострелили ему правое бедро, но уже идёт на поправку. Главное, что кость не была задета. А друзья по службе зовут его просто Олежек. Фамилию даже командир запомнить не может, тоже зовёт Олегом.