Афганские истории
Шрифт:
Прибежали на стоянку самолетов. Уф! Вовремя! Экипаж 996-го и толпа «тех, кто успел» кучковались в салоне лайнера вокруг стола, за которым восседал важный бортинженер — капитан Федя.
«Прихлебатели, им сочувствующие и просто халявщики» терпеливо ждали, трепетно отслеживая все вальяжные движения нашего благодетеля, который очень осторожно, словно хрустальное блюдо или китайскую вазу, держал в своих руках огромную блестящую банку, размером с противотанковую мину. Федя крутил банку с дефицитной рыбой и так и сяк и эдак, сосредоточенно разглядывая ее швы со всех сторон. Пауза явно затягивалась, народ начал
— Не томи!
Федя внял «гласу народа» и вот банка торжественно уложена на стол. Бортач взял консервный нож, заботливо протянутый из «массовки» наземным техником 996-го, который влез с «последней» просьбой.
— Открывай осторожно, чтобы саму банку не повредить. Будем в нее краску наливать, когда валиком надо что-то покрасить, как раз влезет.
Снисходительно кивнув, бортинженер Федя под алчное свечение глаз всех присутствующих, мощным движением воткнул лезвие ножа в край крышки призывно блестящей банки.
ПССсссссссссссссссссс!!!!! Полностью открыть банку с селедкой капитан Федя так и не успел. Из отверстия в крышке, образованным узким ножом открывалки со страшным свистом вырвалось огромное облако ТАКОЙ вони (кубометр, не меньше), что вся толпа хаотично ломанулась к выходу из самолета просто наперегонки, расталкивая друг друга локтями и буквально «по головам». Паническая эвакуация личного состава за пределы салона 996-го была такой скоротечной, что были многократно перекрыты все нормативы спасения с терпящего бедствие самолета, не иначе.
Офицеры и прапорщики, с откровенно перекошенными физиономиями бледно-зеленого цвета, до посинения зажимая пальцами свои носы, разбегались от самолета с бортовым номером 996, как будто внутри его фюзеляжа тикал часовой механизм, подсоединенный к атомной бомбе.
Когда ребята оказались за пределами действия кошмарной вони от протухшей рыбы и немного провентилировали свои легкие, то стали осторожно возвращаться к покинутому самолету. Основная масса стремительных «бегунов» возвращалась с самых далеких окраин аэродрома. Отдышавшись и немного придя в себя, мы вернулись к «душегубке» под № 996 возле которой уже толпился экипаж этой «газовой камеры» с крыльями. …кое-кто из слабонервных, включая Серегу Ёлкина блевали за хвостом самолета, закопавшись по пояс в сугробе. Да уж, запах многократно протухшей рыбы, это НЕЧТО!!! Аж глаза повылазили!
Собравшись воедино члены «клуба любителей рыбы» с недоумением смотрели на самолет, из открытого люка которого сочилось ядовитое облако сногсшибательного зловония. Вытирая слезы удушья и брезгливо отплевываясь, штурман 996-го майор Петр Николаевич неожиданно выматерился, что было совсем нетипично для интеллигентного пожилого человека. Было отчетливо видно, что каждое слово дается седовласому штурману с колоссальным трудом, т. к. всегда предельно вежливый и образцово воспитанный майор еле-еле сдерживает рвотные позывы и кишечные спазмы.
— Бляха-муха, протухла вчистую?! Надо проклятую банку с борта выкинуть, а то весь салон провоняется, летать не сможем! Вот ведь суки норвежские, видят, что русские, тухлятину и впарили! Да еще и за наши же деньги! Всю валюту потратили, твою…дивизию! Ублюдки НАТОвские, то-то улыбались во весь хавальник когда банки нам упаковывали! Гут! Гут! Зеер гут! Капиталисты хреновы! Развели как кроликов
Желающих не нашлось. Тогда сбегали в технический домик, принесли противогаз. Кинули жребий, выпало бортинженеру Феде. Ха-ха! Бортач скрипнул зубами и, напялив на морду лица резиновый гандон «с глазами», обреченно скрылся в дверном проеме фюзеляжа 996-го.
Банку с селедкой несчастный капитан вынес очень осторожно, как будто это была противотанковая мина во взведенном состоянии. Все парни шарахнулись в разные стороны. Оно и понятно! Во-первых — вонища от открытой банки была отвратно-противная, здравому уму просто непостижимая и никак непереносимая. Во-вторых — если хоть капля пряного рассола попадет на форму, пипец, ее можно брезгливо выбрасывать без малейшей надежды на благополучный исход многократной стирки. Не знаю что там за секретный рецепт фирменного норвежского рассола но, при его контакте с одежной, ткань катастрофически меняла свой состав буквально на молекулярном уровне и начинала самостоятельно источать такой запах, что проще было ходить по аэродрому голым. Или банально застрелиться.
Когда капитан Федя, максимально вытягивая свои руки, ушел за пределы видимости (за горизонт) и выбросил банку с проклятой селедкой по-норвежски, в группе «участников круглого стола» неожиданно возник резонный вопрос.
— А вторая банка?
— Твою мать… точно! И на хрена две брали?! Одной наелись выше крыши!
— Чтобы на всех хватило!
— Нуууу, спааа-сииии-бо, сами жрите!
— Ах вы скоты неблагодарные… мы самую дорогущую селедку купили, а они еще нос воротят…
— Будешь тут благодарным… Короче, хорош спорить, давайте откроем вторую банку и проверим. Только вскрываем на улице!!!
Открывал опять Федор, уже предусмотрительно не снимая противогаза. ПССссссссссссссссссс!!! Такая же дрянь! Члены клуба «любителей селедки по-норвежски» брезгливо зажав носы, дружно побежали на подветренную сторону как от банки, так и от самого Федора. …кое-кто опять поспешил за хвост самолета, снова блевать, уткнувшись лицом прямо в снег. Фууууу, бля! Запах, просто полный пипец! Ну, норвежцы, уроды вонючие, скунсы гадские…
— Банку куда?!
— Туда же — за горизонт!
Бессменный Федя опять унес банку за пределы видимости. Вернулся один и грустный. Обидно! Хотели порадовать ребят под Новый год, а получилась хрень какая-то. Досадно, а куда деваться?!
Зима на аэродроме прошла более-менее спокойно, селедка в банках замерзла в дальних сугробах и перестала вонять. Затем выпал приличный снег, все присыпало толстым слоем и жизнь вернулась на круги свои. А парни с 996-го еще неделю проветривали салон самолета и обильно разбрызгивали внутри фюзеляжа адский коктейль из смеси дешевого одеколона типа «Лаванда», «Тройной», «Шипр» и прочее. В магазине «Военторг» на ребят уже стали откровенно коситься и продавщицы и покупатели, т. к. экипаж 996-го закупался «по взрослому». В стране «сухой закон», а эти бравые ребята чуть ли не канистрами одеколон скупают… Но, честно говоря, внутри самолета все равно заметно попахивало!