Афганские истории
Шрифт:
Более того, в полку прижилась очередная шутка! Когда в какое-либо помещение заходил член экипажа с 996-го борта, все присутствующие начинали брезгливо морщить носы и старательно принюхиваться. Парень со «зловонного» самолета заметно тушевался, густо краснел, сам начинал шумно втягивать воздух носом, стараясь уловить причину всеобщего недовольства. Затем, не выдержав «морального» давления, «источник запаха» под благовидным предлогом и под общий хохот скоропостижно выбегал из помещения на свежий воздух где, отчаянно чертыхаясь, вытаскивал из кармана комбинезона «расходную» бутылочку одеколона и незаметно для окружающих, старался полить себя туалетной водой.
С приходом весны, проклятая
Делать нечего, под прессингом возмущенной общественности, вперемешку с откровенно-издевательскими шутками и невыносимыми подколками, капитан Федя из экипажа 996-го в очередной раз напялил «любимый» противогаз и после долгих поисков «за горизонтом», закопал мерзопакостную селедку глубоко под землю. Потом прошелся обильный весенний дождь, выросла густая травка и, вроде как, на аэродроме жить стало немного терпимей. Уф!!!
p. s. Спустя лет 10–15 после тех знаменательных событий по ТВ показали репортаж про Норвегию в контексте национальных особенностей гастрономических пристрастий ее жителей. Как оказалась, тухлая селедка — чуть ли не самое любимое национальное блюдо всех норвежцев, прикиньте?! И к тому же настолько дорогой деликатес, что потомки викингов могут позволить его лишь только по большим праздникам!
Более того, банку с протухшей селедкой надлежит вскрывать, предварительно погрузив ее под некоторую толщу воды, чтобы сногсшибательная вонь от разлагающейся рыбы частично впиталась в жидкость, и было не так противно! Опять же, «вскрытие банки под водой» помогает исключить норвежским гурманам незапланированные обмороки от «обалденного» запаха, приступы жестокой рвоты и т. д. и т. п. Такие дела! Вот вам и селедка по-норвежски! …да еще под «русской шубой».
Экзотическая кухня — редкая засада, особенно азиатская, можно так нарваться, но это уже другая история.
Вода и воздух, ум и разум
Ан-72, прозванный за свой оригинальный внешний вид «Чебурашкой» проходит грозовой фронт. Вернее сказать, не проходит, а протискивается сквозь сплошную стену воды. Самолет фактически не летит, а почти плывет.
Дождь льет как из ведра, молнии сверкают, бесполезно мельтешащие дворники хаотично молотят по лобовому стеклу, не справляясь с потоками взбесившейся воды. Самолет ощутимо трясет, экран локатора весь в ярких засветках — буря по курсу и вокруг борта. Через иллюминаторы, всполохи молний периодически освещают салон самолета, значительно перекрывая по яркости дежурное освещение, но Ан-72 настойчиво двигается по «коробочке» в сторону родимой ВПП (взлетно-посадочная полоса).
Экипаж, упрямо игнорируя все утробные завывания, всевозможные мыслимые и немыслимые кары на наши дурные головы и многообещающие угрозы со стороны КДП (командно-диспетчерский пункт), тупо рвется домой… к детям, к женам, к любимым. Бортовые холостяки — потенциальный генофонд экипажа и гордость ВВС, тоже рвутся на землю. Зачем?! Непонятно! Но рвутся отчаянно!
КДП изрыгает очередной поток строгих запретов вперемешку с отборным матом, но командир воздушного корабля только болезненно морщится, продолжая удерживать самолет на «домашнем» курсе.
— Авиация у нас, какая?! Всепогодная! То-то! Вот и давай посадку, мать вашу! В командировках загоняли как саврасок легавых, истосковались по семьям, спасу нет! Домой хотим, к «любимке» под одеяльце, чтобы тепло родного и желанного тела почувствовать! Душу озябшую по холодным гостиницам, да измотанную по чужим … хм… отогреть. «Вышка» (КДП), не будь сволочью, дай посадку, включи освещение ВПП!
В качестве «бронебойного» аргумента против ухода на запасной аэродром, где относительно чистое небо, сухая бетонка и более благоприятные условия посадки, применяем наглое вранье о почти «сухих» баках и давно горящей лампочке аварийного остатка топлива.
Это всплывет, конечно же, но уже потом, на земле, после расшифровки пленки СОК (средства объективного контроля) с показаниями параметров полета!
Если не прокатит, то командира корабля и штурмана беспощадно выдерут по самое «немогу», бортинженера однозначно подвесят за яйца и возможно даже — заставят пересдавать занудные зачеты на допуск к летной работе?! Но это будет потом, а сейчас все хотят домой… Домой! Только домой! И никаких вариантов!!!
КДП в крайний раз виртуозно выматерившись и многократно послав всех нас и каждого в отдельности на хуль, обреченно дает «добро» на посадку под личную ответственность командира экипажа! Асса!
Победно взревев движками на 4-м повороте «коробочки», Ан-72 выпуская механизацию крыла на требуемые углы для посадки и включив фары, пошел по глиссаде снижения. Пошел фактически в «никуда», почти в слепую, чисто по приборам — выводя «в крест» две тоненькие стрелочки «директорного управления», которые безропотно повиновались сигналам аппаратуры ближнего привода, установленной на аэродроме.
На последних сотнях метров, еще в воздухе неожиданно выясняется, что одновременно и благополучно умерли все приборы «воздушной» скорости… Хреново конечно, но нас уже ничем не остановишь, вон огоньки ВПП (взлетно-посадочной полосы) сквозь сплошные потоки воды еле просматриваются! Еще чуть-чуть и дома. Доооо-маааа!!! Ура!!!
С характерным шумом выпускаются шасси, идем на посадку. Никаких сомнений и вторых заходов…
Приблизительно ориентируясь по тяге двигателей и вариометру (прибору вертикальной скорости), командир, высунув от усердия язык, уверенно прижал Ан-72 к мокрой бетонке. Касание, надрывный рев реверса… Уф!!!
Прилетели, мягко сели, высылайте запчастя — под замену два мотора, фюзеляж и плоскостя! (шутка) Сели весьма прилично, почти идеально, учитывая мерзкую погоду, зарулили на стоянку.
— Давай-давай, глуши керосинку! ТЗ (топливозаправщик) ждать не будем, завтра заправим оперативный запас топлива. Все равно машина неисправна — указатели скорости не работают! Все не работают! Да, у обоих летчиков не фурычат! Пипец говорю, короче, все завтра! И приборы будем смотреть тоже завтра!
Ладно, хрен с ними — с приборами, пишем заявку «АОшникам» (специалистам по эксплуатации авиационного оборудования) в ЖПС (журнал подготовки самолета), прыгаем в дежурный автобус и деру отсюда. Все завтра и пиНДюля получать будем тоже завтра, а сейчас домой — «к мамкам, нянькам, куклам, тряпкам», как говаривал фельдмаршал М.Кутузов, выпроваживая «безусого корнета Шурку» с полей Отечественной войны. (фильм «Гусарская баллада»)
К тому же, «АОшники» — ребята толковые, они разберутся. Самое главное — это им не мешать, с дурными советами не подходить и под руку не лезть. Только хуже будет, уже проверено! Ибо в их руках находятся СОК — средства объективного контроля. А это, понимаешь, «допустимая» перегрузка при посадке в момент касания шасси бетонки…премия по итогам года… и т. д. и т. п. Опять же — показание топливомера?! Был аварийный остаток топлива?! Не был?! Только «АОшники» из группы СОК сказать могут, а они друг с другом крепко дружат! Мафия, бляха-муха! Ну их к лешему, короче. Лучше не ссориться!