Афганские истории
Шрифт:
Комэска, выслушав эмоциональную тираду возмущенного бортача с 907-го, в которой слово «загранпаспорт» прозвучало в десятки раз чаще, чем «неверная жена», скрипнул зубами и тихо спросил.
— В морду хоть врезал?
— В морду…?! Нет! Мне же надо сохранить свой моральный облик и служебную характеристику незапятнанной, чтобы загранпаспорт не отняли…
«Синий» паспорт у майора не отняли (командование дивизии и политактив вошли в положение), но ребята из полка как-то спонтанно и абсолютно не сговариваясь перестали обращаться к нему с какими-либо просьбами.
Ну, не мужик! НЕ МУЖИК!!!
Побил бы посуду?! Вышвырнул бы любовничка — мужика в трусах со своей кухни, предварительно разбив табуретку об его голову…или об спину?! Выкинул бы неверную жену следом… на лестничную клетку прямо в халате на голое тело?! Или наоборот, сохранив свое лицо, развелся бы тихо, мирно и без скандала на посмешище соседям и сослуживцам?! …но быть таким меркантильным, что в ТАКОЙ момент заботиться о сохранности загранпаспорта?! Фу!!!
— Мужики, угощайтесь! Настоящий «Salem», фирменный, из Польши!
— Спасибо, мы уже покурили…
И в аэродромной курилке, секунду назад огромная зубоскалящая толпа молча рассасывалась. Ребята расходились по своим делам, а бортинженер с 907-го оставался один на один, сам с собою и пачкой нетронутого настоящего «Salem»… из Польши…
У всего есть своя цена! И у соблазнов, и у головокружительных возможностей тоже! Но заплатить за наличие «синего» паспорта в кармане ветвистыми рогами, личным авторитетом, мужским достоинством и уважением окружающих?! Не слишком ли дороговато?!
Соблазнительное предложение
Заступил как-то дежурным по стоянке части (ДСЧ), служба идет не шатко, не валко, тишь и благодать. Сижу на удобной лавочке, снял куртку ЛТО (летно-техническое обмундирование), ремень портупеи с кобурой положил на колени, подставил спину под летнее солнышко — шлифую загар.
— Хррр! Ххххррррр! Хрым-хрррр!
Пытается проявить некие признаки работоспособности радиостанция «Ромашка» — редкостная дрянь с вечно дохлыми аккумуляторами и отвратительным качеством связи. Честно говоря, проще сесть на попутную машину и добраться до абонента, дабы внятно переговорить, глядя глаза в глаза, чем объясниться с применением данного чуда техники.
— Хррр! Сань….хрум-хрррр…
— Чего?! Повтори, ни хрена непонятно! Кончай хрюкать и выплюнь член изо рта! Что надо?
— Хррр! …подойди ….хххрррррр… к… телефо…. хррр… ну…хрррр.
Созвонившись с дежурным по штабу, выяснил, что на подходе борт с ОЧЕНЬ ВАЖНЫМ генералом, который возвращается из длительной командировки. И надо бы встретить его как положено — со всеми полагающимися почестями, преданно-восторженным взглядом, глубоким реверансом и все такое…, а то вдруг обидится ненароком и натравит на нас «московскую» комиссию, которой все равно кого дрючить, главное — сам процесс!
Не вопрос! Надо устроить балет?! Устроим! Все будет в лучшем виде. Вызвал солдатика ДСП с автоматом и выдвинулся в сторону стоянки, куда должен был подрулить севший самолет. За спиной обозначилась черная «Волга», приехавшая встречать «хозяина».
В голубом небе показался белоснежный АН-72 с синей полосой и надписью «Аэрофлот». Машина просвистела над головой и уверенно пошла на посадку. Я неспеша напялил куртку, застегнулся «под горлышко», нацепил ремень с пистолетом, буркнул бойцу, чтобы он «навязчиво» обозначал свое присутствие вокруг самолета на манер почетного караула и всячески подчеркивал «торжественность эпохального момента».
Прилетевший борт с важной комиссией, зарулил на стоянку… и еще экипаж 942-го не успел заглушить движки, как открылся бортовой люк и фактически прямо на меня из самолета выпадает генеральское тело?!!!
Под воздействием врожденного инстинкта самосохранения, я отпрыгнул в сторону и ловко увернувшись от 140–150 кг. живого веса, услышал за своей спиной характерное: «чвяк»! Обернувшись на истошно-матерный крик, увидел тушку генерала, возлегающего плашмя (как толстая жаба) на пыльной бетонке! Прям, как в песне: «под крылом самолета о чем-то поет…», в нашем случае — матерно ругается…
Естественно, бросился на помощь. Помогая подняться выпавшему из самолета телу, меня чуть не стошнило от концентрированного перегара спиртосодержащих продуктов, изрыгаемых из уст великого военноначальника. Выхлоп у товарища генерала был просто феноменально-тошнотворный! Мде… однако, возглавлять инспекционные комиссии — опасное занятие! Никакого здоровья не хватит употреблять алкогольную продукцию в таких количествах и в консистенциях?! Человек явно горит на работе, не жалея живота своего, в прямом смысле данного утверждения!
Боец тоже бросился помогать генералу но, попав в зону досягаемости его ароматного амбре, мгновенно сбледнул с лица и скоропостижно побежал за хвост самолета — отдышаться на сквознячке… Оно и понятно, запах от товарища генерала исходил просто сногсшибательный!
Тяжело оперевшись на мое плечо, генерал попытался сфокусировать разбегающиеся в разные стороны мутные глаза в одной точке — в районе моего лица. Получалось откровенно плохо, но генерал отчаянно старался. А я в свою очередь старательно пытался увернуться от его тошнотворного выдоха. Видя откровенно плачевное состояние формы одежды у военноначальника после незапланированного падения, я наклонился и пытался отряхнуть пыль с генеральских брюк — стыдоба какая-то, право слово! Цельный генерал и грязный как бомж?! Непорядок!
Глава суровой комиссии по достоинству оценил мои тщетные усилия, и радикально пошатываясь из стороны в сторону с внушительной амплитудой, неожиданно ласково спросил.
— Сынок, в академию хочешь?!
— Спасибо, мне еще рановато, только год отслужил!
— А в главном штабе Родине послужить?!
— Нет, спасибо, товарищ генерал, авиацию люблю! На ковровые дорожки и паркетные коридоры аэродром никогда не променяю! (поймите правильно, был молод, порывист, наивен и откровенно глуп, с возрастом исправился, честно)