Афганские каскадеры
Шрифт:
– На каком основании вы нас задержали? И в чем обвиняете?
– Вы подозреваетесь в совершении тяжкого преступления, подпадающего под статью «сто пять» Уголовного кодекса Российской Федерации, пункт второй…
– Умышленное убийство в составе группы из двух и более человек, – уточнил второй оперативник. – До двадцати лет лишения свободы или «пожизненное».
– Что за бред?! Мы никого не убивали!
– Мы держим тебя за яйца, – сказал Бирюков. – Так что не выеживайся!
– Не знал, что в полиции служат секс-меньшинства…
– Не
– Абсурд.
– У тебя, Котов… или как там твое настоящее имя… есть две минуты времени!
– Две минуты? И все? – удивился Анатолий. – А потом что, настанет конец света?
– Для тебя – да. И для твоей сообщницы тоже.
ГЛАВА 9
Окрестности базы Кемп Бастион
– Хрена себе?! – пробормотал Козак. – Вот же выдался денек!..
Придя в себя, он попытался оценить ситуацию.
Расстояние от дороги до верта, совершившего жесткую, на грани падения, посадку, составляет примерно триста метров. Сколько он мог судить, «Белл» имел неисправность еще до того, как пилот пошел на «вынужденную»… Возможно, возникли проблемы с ходовой частью (хотя «четыреста двенадцатые» слывут самыми надежными в своем классе машинами). Сейчас верт лежит на боку. Одна лопасть несущего винта сама скручена винтом; вдобавок две из четырех лопастей от удара сложились или сломались, отвалившись ровно посередке…
Из подбрюшья поврежденной крылатой машины курится сизоватый дымок.
Это плохой знак… Иван проглотил подступивший к горлу комок. Выжил ли кто-нибудь из находившихся на борту? Пока что правая боковая дверь фюзеляжа – она сейчас смотрит вверх – закрыта. Соответственно, через другую, левую дверь, оказавшуюся внизу, покинуть вертолет потерпевшим крушение вряд ли удастся…
Дверь кабины пилота тоже закрыта. Экипаж и пассажиры, если таковые имелись на борту, не подают признаков жизни.
Другая плохая новость заключается в том, что «Белл» грохнулся на минное поле.
Козак обернулся к напарнику-датчанину, который, судя по его выпученным глазам и отвисшей челюсти, все еще пребывал в состоянии оцепенения.
– Ханс! – крикнул он. – Ханс, не тормози!!
– Да, сэр, – датчанин, очнувшись от столбняка, уставился на старшего по должности. – Весь пиздетс?! – Выдав эту пару словечек по-русски, он вновь перешел на английский: – Что будем делать, сэр?
– Свяжись по автомобильной рации с оператором «Бастион Один»! Доложи, что в нашем районе только что потерпел крушение вертолет неизвестной принадлежности!.. – Иван, давая ЦУ напарнику, не отрываясь, глядел на упавшую невдалеке крылатую машину. – Марка аппарата… «Белл-412»!.. Пусть срочно шлют спасательную партию! Эй?! И разверни тачку поперек, так, чтобы вертолет был виден в «регистратор», в камеру переднего вида!..
Датчанин нырнул в салон. Он мигом развернулся, сделав, что ему было велено. Уже вскоре из «Дефендера» донесся его голос – Ханс вызывал главную в эфире станцию – «Бастион Один».
Иван торопливо выдернул из кармашка скобку головной гарнитуры; закрепил ее на ушной раковине. «Кенвуд» настроен на тактическую волну. Козак стал вызывать старшего колонны:
– Браво Один, ответьте Браво Два!
– На связи! – послышался недовольный голос Кэмпбелла. – Что надо? Я уже подъезжаю к развилке. А ты где застрял?!
– Я возле кургана!
– Что за хрень?! Почему не с колонной?!
– Тут ЧП случилось! Рядом с нами потерпел крушение вертолет!..
– Что? Верт навернулся? Армейский? Или «частник»?
– Предположительно это «частник»… «Четыреста двенадцатый»! Пилот, как я понял, пытался дотянуть до базы. Но машина резко «нырнула» и на глазах у нас упала метрах в трехстах от кургана!
– Что, прямо на минное поле угодили?
– Да, именно так.
– Вот что… У тебя есть собственное задание! Забыл?! Оставь это дерьмо поисково-спасательной партии! А сам садись в тачку и нагоняй хвост колонны!
– Это не «дерьмо», сэр… Там, возможно, живые люди!!
– Уверен, что кто-то выжил?
– Лично я этого не исключаю.
– И чем ты можешь помочь? Там ведь мин повсюду, как блох на уличной собаке! В десятке метров от обочины уже можно напороться на «гостинец»!
– Пока сам не знаю, чем именно мы с Хансом можем им помочь. Но скажу одно, сэр. Если этим парням не помочь немедленно, то они могут не дождаться прибытия спасателей.
– Что, сильно разбились? Следы огня видны?
– Вертолет лежит на боку… Степень повреждений мне трудно отсюда оценить! Пожара пока нет, но следы задымления наблюдаются.
– Ты уже доложил «башне»?
– Ханс в эту самую минуту докладывает!
Козак, разговаривая на ходу со старшим колонны, отъехавшим километров на десять, но все еще находящимся в зоне доступа для устойчивой связи на этом «тактическом» канале, открыл заднюю левую дверцу. Мигом извлек из чехла легкий карабин Christensen Arms; оставив дверь открытой, метнулся к противоположной обочине.
Расставив широко ноги, повернувшись лицом к упавшему на пустынном поле вертолету, Козак стал разглядывать его через ACOG – штатный «тактический» прицел морской пехоты США, используемый и сотрудниками ЧВК. В четырехкратную оптику – канал автоматически отстроился от солнечных бликов – теперь уже хорошо был виден лежащий на левом боку вертолет. Да, он не ошибся; это именно Bell 412 – двухдвигательный многоцелевой вертолет среднего класса, испытанный, надежный аппарат, способный работать в самых сложных природных и погодных условиях.