Афганский «черный тюльпан»
Шрифт:
— Теперь уже на ходу. Но сначала казалось, что никогда его не сделают — весь в пулевых пробоинах.
— Матчанова с Рахмановым не видели?
— Нет, когда мы приехали в Пули-Хумри, их уже отправили в Кабул.
— Ясно… Жаль их. Так машина в колонне? — встрепенулся Казеко.
— Да.
— Все, товарищ старший лейтенант! Вы приехали, теперь мы здесь служить будем. Сейчас колонна пойдет дальше, пойдемте, съедим с дороги и загоним УРАЛ к машинам батареи.
Они вдвоем вышли через проход в заборе на дорогу.
— Саша, как добрались сюда?
— Нормально. Саперы сняли несколько мин да немного постреляли в
— Товарищ старший лейтенант! Да вы же ничего не знаете, оказывается?
— Чего не знаю?
— У нас же новый комбат! Дождался Петухов себе замены. Он уже улетел в Гардез, а оттуда в Союз. И новый командир второго огневого взвода приехал.
— Ну, Саша, ты меня ошарашил. Так Петухова уже нет?
— Да три дня как он улетел!
— А кто вместо него?
— Капитана Коростылева прислали из бригады, он тоже с Украины, из Николаева.
— И что он за мужик?
— Не знаю. Поживем — увидим. Пока он в курс вникает.
— Да-а. Где въезд на территорию, Саша?
— Давайте, я с Вами проеду.
Они забрались в кабину.
— Привет, Алик — Казеко и Ахметов пожали руки. — Живой, водила?
— А что мне сделается? Вот со старшим лейтенантом какую развалюху в строй поставили.
— Молодцы! Алик, сдай немного назад, а потом съедем направо и во-он там, за мечетью, ворота.
— Понял! Ты, Саша встань на подножку и посмотри назад, чтобы я кого не задел, зеркал-то нет.
Они заехали в большой двор. Справа в линейку стояли БТР-70 седьмой роты, слева гусеничные боевые машины десанта восьмой и девятой рот.
— Алик, нам прямо. Видишь наши УРАЛы и орудия стоят?
— Вижу.
Казеко указал на офицера, стоящего у крыльца ближайшего барака:
— Товарищ старший лейтенант! А вон и новый наш комбат!
Их УРАЛ остановился справа от машин батареи. Теперь уже точно приехали. Уф! Ахметов первым выскочил из кабины и попал в окружение своих солдат. Они его тискали, обнимали и похлопывали по плечам, спине. Да, это была их родная семья. К старшему лейтенанту Потураеву подошли сержант Сердюков, рядовой Казиев, сержант Чесных и тоже бурно приветствовали его.
— С приездом, товарищ старший лейтенант! Как добрались?
— Нормально, ребята, спасибо!
— «Духи» не тревожили?
— Да все обошлось.
К ним подходил командир батареи капитан Коростылев. Солдаты расступились. Евгений поправил шапку, проверил пальцами рук, как затянут ремень.
— Товарищ капитан! Старший офицер батареи старший лейтенант Потураев! Приказ бывшего комбата выполнил. Машина на ходу, водитель жив и здоров!
Коростылев пожал ему руку и тоже представился:
— Капитан Коростылев! Будем знакомы! Знаю о Вашем задании и рад, что благополучно добрались к нам. А где Ахметов?
— Я здесь, товарищ капитан! — подал голос водитель.
Капитан подошел к нему и крепко пожал руку:
— Вот ты какой, герой! Откуда призывался?
— Из-под Алма- А ты, товарищ капитан!
— Казах?
— Казах.
— Значит, земляк мой будешь. Я родом из Восточного Казахстана. Усть-Каменогорск — слышал?
— Знаю я Усть-Каман, товарищ капитан.
— Ну, вот и хорошо. Потураев! Вы сейчас идите в столовую, вас прапорщик Вареньев накормит и отдыхайте. Казеко, покажешь
— Так точно, товарищ капитан! — сказал Потураев.
Солдаты показали приехавшим где можно помыться, принесли им к арыку мыло и полотенце. Помогал рядовой Глазырин, радиотелефонист из взвода управления. Потураев спросил его:
— Солдат! А что там за арыком? Что-то следов не видать!
— Там противопехотное минное поле, товарищ старший лейтенант! Туда не ходите и ты, Алик, не вздумай перепрыгивать арык. На днях наша лошадь там подорвалась.
— Какая лошадь? — удивился Потураев.
— Да старый комбат где-то достал белую лошадь и подарил ее своему заменщику, капитану Коростылеву. Тот назначил одного солдата смотреть за ней, а позавчера лошадь отвязалась от привязи, попила воды в арыке и перешла его в брод. Сразу наступила на мину и ей оторвало обе передние ноги. Услышав взрыв, мы сбежались сюда, а она еще живая и так жалобно на нас смотрит, слезы в глазах у нее были. Ну что делать? Пришлось пристрелить, а потом «кошкой» на длинной веревке перетащить на этот берег и во-он там закопали.
— Ну, у вас и дела, солдат! — сказал Потураев, подавая ему мыло и полотенце. — Как тебя зовут?
— Рядовой Глазырин!
— Ну, веди нас, рядовой Глазырин, показывай, где тут у нас столовая?
3-й дшб с артиллерийской батареей по приказу командования части занял бывшую сельскохозяйственную школу в провинции Логар. Участок школы 200x100 м был обнесен каменным забором, имел два длинных здания барачного типа, два небольших домика, кирпичный туалет в одном углу территории, а в противоположном красовалась сохранившаяся мечеть. Ее минарет виден издалека, и впоследствии, возвращаясь с задания, солдаты облегченно вздыхали, завидев его высокое и величественное острие. С востока и юга баталь-эн обступала гряда гор, вдоль которых протекал арык шириной метра два. За ним саперы установили минное поле, что-бы исключить внезапное нападение со стороны гор. Они име-гси три вершины одинакового и правильного очертания и, не сговариваясь, все солдаты назвали их «тремя сестрами». С севера, за дорогой Кабул-Гардез, которая вплотную подступила к ограждению, протекала горная река Логар, шириной от 5 до 10 метров в зависимости от рельефа местности. Логар текла на запад к Кабулу и вдоль ее берегов было множество афганских кишлаков. Сразу за батальоном ютились кишлаки Исарак и Пули-Алам. Долина вдоль реки была густо заросшая тополями, садами, кустарниками. Эти естественные укрытия были идеальным местом для организации засад, так что все солдаты и офицеры такие насаждения звали «зеленкой». Слово «зеленка» всегда ассоциировалось с понятием — опасность. Дальше на северо-восток, за рекой Логар, простиралась пустынная местность вплоть до синеющих вдали гор, за которыми находился Пакистан. Административный центр город Бараки-Барак находился на юге за арыком и «Тремя сестрами» на расстоянии одиннадцати километров и был под контролем моджахедов. Над ним не летали даже вертолеты — сбивали. Революционная власть провинции во главе с губернатором и секретарем ячейки НДПА (народно-демократическая партия Афганистана) располагалась в кишлаке Пули-Алам в четырехстах километрах от советского батальона и их власть, собственно, этими метрами и ограничивалась.