Афганский кегельбан
Шрифт:
— Это неважно, — отмахнулся Болт. — Ты лучше прикинь примерно, сколько нам еще в этой канализации ошиваться?
— Ровно столько, чтоб потом не быть всю жизнь покойником, — витиевато объявил Мех.
ЗА ДВУМЯ ЗАЙЦАМИ?
— Есть пульс! Есть! — воскликнула Лариса Григорьевна. — Кажется, оживает…
— Ну-ну, — погладил бороду Баринов. — Сколько времени натюкало?
— Около четырех минут. Точно не засекала…
— На уровне прежних сбросов. Значит, по идее, через полчаса все должно восстановиться до нормы. А может, она опять шутки
— Но Аня утверждала, что ее контрсуггестивную программу обойти никак нельзя. Никогда!
— «Никогда не говори „никогда“!» — назидательно подняв вверх указательный палец, произнес Сергей Сергеевич. — Все, что человеком создано, может быть человеком и разрушено. Тем более что Аня Петерсон — всего лишь талантливая, даже, может быть, выдающаяся программистка, а Полина — феномен, существо невероятное и непредсказуемое. Всех ее возможностей мы не знаем, но и то, что только что видели, — это чуду подобно. То, что она с Тараном летом связывалась даже на большем расстоянии, это все-таки объяснимо. Она его хорошо знает, была с ним близка буквально накануне отъезда, наконец, мы сразу могли задать точное направление вектора. А тут совершенно незнакомый человек, ничего, кроме фото, да и то пятилетней давности и не лучшего качества, — а достала! Причем ведь вначале мы круговой поиск вели, что называется, «от тайги до Британских морей»… Немудрено, что она так быстро выдохлась!
— Некоторое время назад вы говорили нечто совсем иное, — скромно напомнила Лариса Григорьевна.
— Мало ли, что я говорил! Тем более что я больше всего беспокоился, не является ли этот сброс работой нашего объекта. Он, знаете ли, тоже кое-что умеет.
— А сейчас вы убеждены, что у нее все восстановится?
— Почти на сто процентов. Потому что если бы Сережа вбросил ей что-то на обратном векторе, то постарался бы начисто ее обезвредить. Совсем.
— Позвольте дилетанту изложить свои предположения? — осторожно произнес Комаров. — Если можно, конечно…
— Излагай. Только не надорви мозги.
— Во-первых, Сорокин может знать о том, что смерть Полины может привести к непредсказуемым последствиям. То есть как минимум к массовому умопомешательству и связанным с этим катастрофам, а как максимум — вообще к концу света. Поскольку цель Сорокина вовсе не Апокалипсис, а обычная Мировая Революция, то он мог отказаться от радикального решения.
— Можно было бы такую версию принять, но насчет того, что Сорокин испугается «непредсказуемых последствий», — не верю. В гипотезу о том, что предсмертный выброс Полины может инициировать цепную реакцию в стабильных элементах, я лично не очень верю, и Сергей Николаевич вряд ли в нее поверит. Он — марксист, а у них практика — критерий истины. Ну а массовое сумасшествие — это кратчайший путь к Мировой Революции!
— По-моему, Сергей Сергеевич, Маркс этого не говорил.
— Это я говорю, профессор Баринов, член КПСС с 1967 года.
— И билет не сдавали?
— Зачем? Сейчас он, как говорится, «есть не просит», а в случае очередных перемен может и пригодиться. Но ты опять меня в сторону увел, Николаич. В общем, делаем предварительный вывод, что Полина просто переутомилась и Сорокин ей не навредил.
— Она в сознании, — скромно доложила Лариса Григорьевна.
Действительно,
— Водички можно?
Лариса Григорьевна тут же достала бутылку с «Аква минерале» и налила Полине стакан. Та жадно выпила, облизала губки и спросила:
— Я опять умирала?
— Ненадолго, — кивнул Баринов. — Как ты себя чувствуешь?
— Как обычно в таких случаях. Сухость во рту и голова тяжелая. Ногам немного холодно…
— Запомнила момент сброса?
— Нечетко. Помню, был переход в нано-уровень, дальше — провал.
— Что увидела непосредственно после перехода?
— Почти ничего не разглядела. Там меньше секунды прошло.
— Никаких воздействий от объекта не ощутила?
— Нет. Если они и были, то я их не успела почувствовать.
— Ладно. Придется тебе пару дней провести на четвертом режиме.
— Вместе с Боренькой?
— Конечно, конечно. Надо будет как следует восстановиться, чтоб можно было продолжать эту работу.
Появились две молчаливые, могучие санатории, которые споро перегрузили Полину на каталку и укатили к лифту. Следом за ними, забрав диск с медицинскими записями сегодняшнего мероприятия, удалилась и Лариса Григорьевна.
— Ну, теперь можно заняться вычислениями, — сказал Сергей Сергеевич, выводя на монитор карту Афганистана. — Вот точка, где оборвался контакт. С этого момента прошло полчаса. Значит, если машина не изменила скорость, они проехали двадцать километров.
— Тут на карте развилка, — заметил Комаров. — Если они прямо едут, то выезжают на мост через горную речку. А дальше можно через пару часов выехать на известное шоссе Кушка — Герат — Кандагар, которое, правда, упирается в завал на Саланге. Да и вообще, не очень надежная дорожка, если все время пилить на автомобиле. А вот если они сворачивают направо, то примерно через час оказываются в кишлаке Мир-Мазар, где вообще-то, по нашим данным, есть площадка для приема вертолетов. Там штаб какого-то соединения талибов, которые работают против подразделений северян, оставшихся в тылу мазари-шарифской группировки Талибана. Хотя, честно сказать, тут ни фронта, ни тыла, конечно, нет. Сплошное Гуляй-Поле… Точнее, «Гуляй-Горы».
— Нельзя с этими ребятами связаться? В смысле, с северянами? Чтоб они зажали этот джип?
— Попробовать можно. Но могу сказать сразу, что напрямую мы с ними не контачим. У Латифа, по-моему, тоже с ними контакта нет. То есть придется через несколько инстанций работать. И времени займет больше двух часов — с гарантией. Так что засаду ставить будет не на кого. Сергей Николаевич уже начнет в Мир-Мазаре чай пить. А утречком, глядишь, прилетит вертолет, и отправится товарищ Сорокин в Кабул, где обнимется с товарищами мулло Омаром и Усамой Бен Ладеном.
— Почему только утречком?
— А потому что ночью тут, в горах, не больно полетаешь. Оборудования для ночных полетов нет, да и летуны у них так себе. Опять же, я думаю, что талибы дадут Сорокину отоспаться.
— Ну-ну, будем надеяться. Вообще-то, на их месте я бы поспешил. Штатники начнут бомбить максимум через неделю.
— А как минимум?
— В принципе, могут хоть завтра.
— Тогда стоит ли мучиться? — хмыкнул Владимир Николаевич. — Даже за неделю они не успеют собрать «Фетиш»…