Афганский осведомитель
Шрифт:
Легче всего насаждать террор под покровом тайны.
Конец весны в Москве богат на кратковременные дожди. Вот и сегодня с утра выдался яркий и солнечный день, а после обеда набежали тучи, и на раскаленный асфальт упали тяжелые капли теплого майского дождя, обильно орошающего дома, деревья, кустарники.
Через несколько часов дождь прекратился, опустошенные тучи ветер разогнал без следа, и снова над столицей вспыхнул яркий шар солнца, медленно скатывающийся к закату.
Рабочий
Спустившись в метро, военный проехал две остановки, потом поднялся по эскалатору к Киевскому вокзалу. Здесь, стоя в толчее пассажиров, подполковник не спеша выкурил сигарету, небрежным взглядом окидывая приклеенные к фонарному столбу объявления. Когда сигарета догорела до фильтра, офицер кинул окурок в урну, а сам быстрым и четким шагом направился в сторону стекляшки универсама.
Передав свой кожаный кейс молоденькой рыжеволосой девушке за стойкой камеры хранения, подполковник прошел в торговый зал, где несколько минут бесцельно бродил среди прилавков и стеллажей, заставленных различными товарами.
Потом свернул в отдел свежих овощей, но и здесь не найдя ничего для себя привлекательного, двинулся в бакалею. В узком проходе он неожиданно столкнулся с невзрачного вида молодым человеком. Подполковник, пропуская юношу, попятился, прижимаясь к металлической сетке с белокочанной капустой; когда тот оказался рядом, сунул в карман матерчатой куртки спичечный коробок.
На языке спецслужб подобная передача секретной информации называется «моменталкой». Как правило, задержание агентов с поличным в этом случае крайне затруднительно.
Подполковник купил пачку макарон, полкило «Докторской» колбасы и столько же «Российского» сыра. Рассчитавшись в кассе, он забрал свой кейс и двинулся в сторону троллейбусной остановки, на ходу вспоминая, что еще из покупок заказывала жена.
Молодой человек вышел из универсама минутой позже и сел в припаркованные у обочины «Жигули». Через полчаса, рассчитавшись с водителем, юноша быстро перебежал на противоположную сторону, нарушая правила дорожного движения, после чего скользнул в проходной двор.
Вечером того же дня шпионский контейнер лежал на столе перед резидентом ЦРУ, занимающим в посольстве США должность второго советника по культурному обмену.
Информация, полученная от агента, произвела на разведчика шокирующее впечатление. Подобные сведения — это стратегические данные, позволяющие не просто «щелкнуть» оппонентов по носу, но и устроить долгоиграющую комбинацию, выматывающую силы противной стороны.
Немного поколебавшись, резидент открыл нижний ящик своего стола, достал оттуда початую бутылку «Джека Дэниэлса» и толстостенный стакан. Налив на два пальца темно-вишневой жидкости, несколько секунд смотрел на содержимое, потом совсем не по-американски одним глотком осушил его. Спрятав виски в ящик, разведчик поднялся и подошел к сейфу, в котором находился шифро-блокнот.
«По информации,
Кромвель».
Депеша была записана личным шифром резидента, ключа к нему в посольстве не было ни у кого. По служебной инструкции после того, как шифровка была составлена, следовало вызывать офицера связи. Но данные показались резиденту настолько чрезвычайными, что разведчик лично поспешил в посольский узел связи.
— Сэр, вы могли бы вызвать посыльного. Зачем же лично? — в недоумении пробормотала девушка, дежурный офицер связи.
— Отставить, — негромко рявкнул резидент, из кожаной папки он вытащил листок с шифрограммой. — Срочно отправить под грифом «Космик», после исходник уничтожить.
— Но, сэр… — попыталась возмутиться дежурная. Резидент был неумолим.
— В журнале регистраций сделаете соответствующую пометку, я распишусь. Надеюсь, вы не забыли статьи секретной инструкции?
— Никак нет! — выкрикнула побелевшая дежурная. Вскочив со своего места, она схватила листок и опрометью бросилась в операционную комнату…
Утром следующего дня шифрограмма лежала на столе директора ЦРУ. Главный разведчик Америки дважды перечитал сообщение из Москвы. Резидент, подписывающийся именем Кромвель, правильно ухватил суть полученной информации.
По экспертному заключению аналитиков различных научных и специальных центров выходило, что Афганистан должен стать тем препятствием, которое разрушит глиняные ноги Колосса.
«Вьетнамский синдром» был настолько силен в головах американцев, что даже те, кто там не воевал, все равно панически боялись войны.
«Новый русский генсек, видимо, также отдает себе отчет, к чему приведет длительная война с партизанами, — подумал директор ЦРУ. — На спонсирование войны в Афганистане была разработана многолетняя программа, и вот все может развалиться — допустить этой инспекции никак нельзя».
Пухлый палец главного разведчика уперся в клавишу селектора.
— Эмми, вызовите ко мне главного аналитика и отмените все назначенные на сегодня встречи и совещания…
Бытует мнение, что у саперов пальцы длинные и тонкие, как у пианистов, и чувствительность у них, как у слепых, читающих строки подушечками.
Может, есть среди них такие, только сейчас перед Кириллом сидел совершенно не подходящий под легендарный образ капитан-сапер. Невысокий, кряжистый, в выгоревшей гимнастерке, на которой искрились кристаллы соли от высохшего пота. И руки у него были вовсе не музыкальные, с короткими толстыми пальцами и траурной каймой под ногтями. Сапер глотнул из фляжки воды, затем взял из руки Евтушенко недокуренную сигарету, сделал несколько быстрых затяжек, с наслаждением выдохнул и только потом заговорил: