Афганский осведомитель
Шрифт:
— А вот еще анекдот… — снова решил блеснуть остроумием Емельянов, но его остановил Прохор.
— Слышь, Серега, глохни, — бросил через плечо прапорщик. — Подъезжаем к точке разделения. Сейчас начнется самое интересное.
И, будто по команде невидимого режиссера, зарычав двигателями, боевые машины десанта развернулись в единую шеренгу, как будто разведрота собралась во фронт штурмовать неприступную стену гор.
Над БТРом взметнулась похожая на пику антенна радиостанции, группа сопровождения проверяла связь с силами прикрытия. Десантники,
— Пацаны к походу в гости по-взрослому готовятся, — глядя на бронетранспортер в зеркало заднего вида, заметил прапорщик.
Дорога дальше напоминала козью тропу, усеянную обломками камней. От прыжков по ухабам проснулся подполковник Назаров. Широко зевнув, разыскник спросил:
— Что, как говорят моряки, легли на боевой курс?
— Вроде того, — сказал отвечавший за движение Прохоров и тут же поинтересовался: — Товарищ подполковник, насколько я знаю, когда такая встреча организовывается, со стороны принимающей части переговорщиков берутся заложники.
Что-то я не заметил, чтобы к нам приехал кто-то из бородатых.
— В этом варианте все делается не по-людски, — как можно безразличнее произнес Назаров. — Слишком большой козырь на руках у басмачей. Вот наше начальство и готово переть, как Александр Матросов на амбразуру, не считаясь ни с какими потерями. Ладно, будем надеяться, что бог не выдаст и мы вернемся назад.
— Если тебя это успокоит, Прохор, то считай, что у нас в заложниках Муртаза со своим благоверным семейством, — вставил Кирилл Марков.
— Мне-то что, — безразлично двинул широкими плечами прапорщик.
Наконец парламентеры достигли ущелья Узур-хан. Это была узкая щель, примостившаяся среди нависших горных пластов, упирающихся в бесконечно прозрачное небо. Ущелье было настолько узким, что с трудом мог протиснуться БТР.
— Не здесь ли снимали американский вестерн «Золото Маккены»? — негромко спросил Емельянов, прижимая к груди автомат и запрокидывая голову вверх.
Громада гор давила на проезжающих сквозь них десантников и парламентеров. Кирилл положил правую руку на цевье своего автомата и посмотрел на Александра Назарова. Подполковник так и не сменил позы, безмятежно откинувшись на жесткую спинку сиденья и закинув ногу на ногу.
«Гвозди бы делать из этих людей…» — промелькнуло в голове опера, как вдруг он разглядел просвет впереди.
Горы расступились внезапно, выпуская технику на небольшое плато, напоминающее каменный мешок.
— Где-то здесь нас должны ждать, — наклонился к нему Назаров и поправил на рукаве повязку. Он собрался поднять небольшой белый флаг, чтобы моджахеды могли издалека видеть машину парламентеров, но не успел.
Мощный взрыв разворотил переднюю часть «Громозеки», сорвал с БТРа башню, как игрушечных, расшвыривая в разные стороны разведчиков.
— Дождались, твою…!!! — заорал Прохор, вдавливая педаль газа. «УАЗ» рванулся вперед, разрывая расстояние между ним и полыхающим броневиком. Через мгновение машину занесло, и, выскочив на валун, она стала заваливаться набок. — Вон из машины! — хватая свой автомат, в крике надрывался прапорщик.
Офицеров дважды уговаривать не пришлось. Забрав свой автомат и разгрузку, Кирилл, не открывая двери, перевалился через борт, рядом с ним плюхнулся Назаров, с другой стороны залег Махач.
Все четверо, не сговариваясь, бросились к небольшой ложбине в стороне от дороги. Позицию заняли правильно, спиной друг к другу, открыв шквальный огонь. Круговая оборона в идеале, если не считать того, что у Назарова только пистолет Макарова, не пригодный для серьезного боя, да и врагов они не видели.
Мощный шнуровой взрыв ударил где-то наверху барабанной дробью, следом раздался грохот гигантского камнепада.
— Вот тебе и помощь подоспела, — меняя магазин в своем автомате, прорычал Прохоров и дальше разразился такой тирадой непечатных выражений, какую в дублируемых фильмах именуют непереводимым фольклором.
— Твари поганые, — невольно вырвалось у Кирилла, сейчас его больше всего бесило, что он не видит врага воочию. Пряча голову за камнями, он палил по нависшим скалам. В ответ пули высекали искры из камней, брызгая в разные стороны мелкой колючей крошкой, с чавканьем впивались в борта «УАЗа», дырявя обшивку. В раскуроченном БТРе с треском взрывались боеприпасы, никто из «старой гвардии» так и не смог ответить моджахедам ни единым выстрелом. Вокруг броневика валялись изуродованные и обгорелые трупы, но на это никто не обращал внимания. В бою думают о живых и выполнении поставленной боевой задачи.
— Попали как кур в ощип, — угрюмо проворчал подполковник Назаров, на его еще недавно невозмутимом лице ясно была видна растерянность. — Самое паскудное, что я впервые попал в такую ситуацию.
— Все мы когда-то впервые лишаемся девственности, — машинально парировал Прохоров. — Они нас решили живьем взять. Пусть попробуют, для этого им придется выбраться из своих нор. У меня пять гранат, — прапорщик демонстративно провел рукой по разгрузочному жилету, где в подсумках ждали своего часа рубчатые корпуса «лимонок». — Так что успею из паскуд наделать лимонада. Последнюю гранату оставлю для себя. Еще один сюрприз, — нехорошо улыбнулся прапорщик.
Слова десантника ничуть не подвергались сомнению, здесь, в бою, он чувствовал себя как рыба в воде.
— Ответят, твари, за погибших братков. Я ведь службу начинал у Башибузука, когда тот был еще только взводным. — Обычно немногословный Прохоров вовсю разошелся, когда его перебил бывший начеку Емельянов:
— Вон уже один выбрался из своей норы.
— Где гад?
Выбравшись из укрытия, прикрываясь скалами, двигался боевик. Выряженный в маскировочный комбинезон, он мало походил на моджахеда, которые в основном носили национальные одежды. Да и вооружен был боевик автоматом, которого Кириллу видеть еще не доводилось.