Афганский транзит
Шрифт:
– Э, что ж, я совсем уж дурак, по-вашему? Попробуй потом докажи, что ты не верблюд. Вы бы допрашивать стали. Слово за слово…
– Выходит, из-за боязни встречи с милицией вы не захотели помочь товарищам. А вдруг они были живы?
– Я боялся не только милиции. Решил что кто-то сводит счеты с Серым.
– Уточните, что вы имеете в виду?
– Всю нашу группу – Серого, Дылду, меня, Риту.
– Но вы же видели, что Рита уехала с неизвестным.
– Да, но поначалу подумал, что это она
– Были на то причины?
– А кто знает, где игла, там всякое случается. Закон джунглей.
– Значит, вы подозревали и Риту?
– Да, подумал, что она перешла в другие руки. Она – женщина. По ней могли выйти и на меня. Вот и решил умотать подальше, хотя бы на время.
– Ваше предположение вряд ли обоснованно, Светлов. Насколько мне ясно, Рита знала, что вы ее видели. Верно? И, если бы она чувствовала себя виновницей расправы с дружками, вам бы пришлось туго. Она могла начать поиски, как только увидела, что вас нет в машине. Между тем они сели и поехали. Верно?
– Может быть, решили меня прихватить потом, но не нашли?
– Это исключается. Рита могла прийти к вам домой, пригласить выйти. В конце концов они нашли бы вас.
– Но я уезжал. Может быть, не сумели найти?
– Просто не искали. Я же нашел. И без особого труда.
– Верно…
– Тогда вывод один: Высокий не знал о вашем присутствии. А Рита ему об этом не сказала. Если так, то ваши дружки вместо жирного карася напали на щуку. И стали ее жертвами. Такое случается. Как говорят, пошли за шерстью, а вернулись стрижеными…
Во второй половине дня рейсовым автобусом с Центрального аэровокзала Суриков уехал в Домодедово. Один из сотрудников милиции, дежуривший в четверг в аэропорту, нашел водителя-частника, который видел человека, оставившего на стоянке «жигули» И 22–44 МО.
Коренастый, краснощекий офицер со следами юношеских угрей на щеках представился Сурикову: «Старший лейтенант Охлопков» и сразу начал сетовать на свою горькую судьбину:
– Врезали мне из-за вас. А за что? Звонит капитан Овчинников и с ходу строгать: «У вас штаны без ног, шляпа без головы, а вы волны не поднимаете. Вон, сыскари нашли ноги без штанов, голову без шляпы, помогайте им все состыковать». Будто я волшебник. Но свидетеля нашел. Он видел хозяина «жигулей».
– Не расстраивайтесь, – попытался успокоить Охлопкова Суриков. – У нас к вам никаких претензий. А за то, что нашли свидетеля, – спасибо. Кто он?
– Милюков. Калымщик. Уже ждет вас.
– Вы уверены, – спросил Суриков свидетеля, – что видели именно ту машину, которая нас интересует?
– Номер же, товарищ капитан! – воскликнул Милюков горячо. – Я как его увидел, так и похолодел – 22–44! Это надо же! Обычно человека, играющего в двадцать одно, губит перебор – двадцать два. А тут
– Убедили, – согласился Суриков, дивясь картежному подходу к автомобильному номеру. – И вы запомнили водителя?
– Да, конечно.
– Как он выглядел?
– Высокий, в синей куртке. Черный берет. Самоуверенный. В общем красавчик.
– Почему вы на него обратили внимание?
– Не стану темнить, товарищ капитан. Дело, как вижу, серьезное и мой гражданский долг…
Суриков терпеливо выслушал рассуждения о гражданском долге и о том, что он повелевал рыцарю индивидуальной трудовой деятельности.
– Если честно, – пояснял Милюков, – поначалу подумал, что он конкурент. И потому глядел за ним в оба. Но когда к нему подошел летчик, я успокоился. Особенно после того, как высокий передал летуну кейс.
– Каким он был с виду?
– Летчик?
– О летчике позже. Я спрашиваю о кейсе.
– Серебристый. Должно быть, металлический. И тяжелый.
– Они при встрече таились?
– Нисколько. Все делалось открыто, даже весело, я бы сказал. Они смеялись. Тот, что на машине приехал, похлопал летчика по спине. Похоже, встретились старые друзья. И мало ли что они могут передать один другому. В этом нет криминала. Верно?
– Что потом?
– Водитель передал кейс, еще поговорил с летчиком, затем подошел ко мне. Спросил: «Свободен, шеф?» Я сказал, что свободен.
– Вас не удивило, что он приехал на своей машине, а уезжать собрался с вами?
– Нисколько. Разве такое редко бывает? Допустим, может, он приехал не на своей, а на машине того летчика, с которым говорил.
– Согласен. И куда вы его отвезли?
– В город.
– Было в четвертом часу ночи. Куда вы его доставили?
– Высадил на Советской площади. Рядом с памятником Долгорукому.
– Куда он двинулся?
– Я сразу поехал. Впрочем, заметил, что он пошел вниз, к Столешникову переулку.
– Сколько он вам заплатил?
– По договоренности. Могу не отвечать?
– Можете, но я не вижу причин. Вы же только свидетель.
– Спасибо, товарищ капитан. Он кинул мне четвертной билет.
– Двадцать пять рублей?
– Так точно. Двадцать пять.
– Деньги вы израсходовали? – задавая вопрос, Суриков питал некоторую надежду.
– Это важно?
– Кто знает, что может стать важным, а что нет. Израсходовали – обойдемся. Нет, было бы интересно взглянуть.
– Фальшивые? – высказал догадку Милюков. – Не израсходовал. Купюра новенькая. Прямо из-под пресса. Пожалел тратить. Положил в сбережения.
– Вы ее не можете отдать мне? В обмен на такую же из-под другого пресса?
– Отпечатки пальцев? – понимающе спросил Милюков. – Почему не отдать?