Афинский синдром
Шрифт:
Конечно, командир стационера, должен был лично прибыть на «Москву» для представления Наследнику Престола, но на «Аскольде» еще только готовили к спуску на воду ял, а с с борта «Москвы» на воду был уже спущен катер, который опять необъяснимым образом, без парусов, гребцов или дыма от паровой машины, довольно резво побежал в сторону «Аскольда». Тыртов приказал спустить трап, и в спешно одетом по такому случаю парадном мундире приготовился встретить посланца с неизвестного корабля.
Гавань Пирея. Палуба 17-пушечного парусно-винтового корвета «Аскольд». Капитан Тамбовцев Александр Васильевич.
Я
Надо было немедленно нанести ему визит для установления взаимодействия и устранения возможных недоразумений. Я попросил командира капитана 1-го ранга Остапенко спустить разъездной катер, чтобы нанести визит будущему адмиралу. Компанию в поездке на корвет составил мне герцог Сергей Лейхтенбергский.
Когда катер с «Москвы» причалил к борту «Аскольда», мы по трапу поднялись на палубу, и увидели сорокалетнего загорелого моряка, лицо которого украшала небольшая седоватая бородка. Он с изумлением смотрел на нас с герцогом с высоты мостика. Уж очень колоритной мы были парой.
— Господа офицеры, с кем имею честь, — спросил он у нас, спустившись на палубу.
Герцог представился. Капитан 2-го ранга, услышав, что его корабль навестил представитель Российской императорской фамилии, вытянулся в струнку. Он был удивлен, но не очень сильно — если уж на неизвестно откуда взявшемся корабле в Пирее путешествует сам Наследник Российского Престола, то другой внук императора Николая I уже вряд ли кого удивит. Господин капитан 2-го ранга с удовольствием выслушал мое сообщение о том, что цесаревич желает видеть его на борту этого удивительного корабля.
Впрочем, это было не последнее сегодня удивление командира «Аскольда». Герцог обратил внимание Тыртова на мою скромную особу. Он представил меня, как одного из тех, кто несколько дней назад с боем прорвался в Проливы, и участвовал в захвате Константинополя. Тыртов уже читал в газетах об этом удивительном событии, и с удивлением, смешанным с почтением посмотрел на меня.
— Так это были вы, господин… — …капитан Тамбовцев, Александр Васильевич, — представился я. — Впрочем, я был всего лишь одним из многих, кто совершил рывок через Дарданеллы. — В настоящий момент мы прибыли из Главной квартиры Государя вместе с цесаревичем, и намерены встретиться с королем Греции Георгом, и его супругой Ольгой Константиновной.
— Я думаю, что Их Величества, узнав, КТО прибыл в Пирей, уже сегодня примут вас. Не говоря уже о том, что они непременно захотят познакомиться с героями Константинопольского десанта.
— Итак, Павел Петрович, вы готовы следовать с нами на «Москву»? — Спросил я у Тыртова.
Тот не стал тянуть со сборами, и вскоре спустился вместе с нами по трапу. Он с любопытством посмотрел на рулевого нашего катера, и был удивлен тому, как легко и просто он управляет своим маленьким судном.
— Капитан, а где у вас здесь кочегар? — Поинтересовался Тыртов, и очень удивился, когда я сообщил ему, что кочегар на катере, как таковой, вообще не нужен.
Поднявшись по трапу на борт «Москвы», Тыртов увидел стоящего у борта цесаревича, в это самое время с любопытством рассматривающего в бинокль корабли в гавани Пирея. Потом, заметивший нас граф Шереметьев, что-то шепнул на ухо своему шефу. Цесаревич обернулся, и на лице его появилась широкая радушная улыбка.
— Ваше императорское Высочество, — отрапортовал ему командир «Аскольда», — я рад доложить вам, что экипаж корвета «Аскольд» рады выполнить любое ваше приказание!
— Хорошо, хорошо, господин капитан 2-го ранга, — пробасил ему в ответ Александр Александрович, — я не сомневаюсь, что все ваши матросы и офицеры готовы выполнить свой долг перед Отечеством. Может быть, что это произойдет в самое ближайшее время… — эти слова Цесаревич произносил, наблюдая как корвет «Эктив» поднял якорь, и чисто по-английски, не прощаясь, направился к выходу из гавани. Эх, чует мое сердце…
Адъютант цесаревича, граф Сергей Шереметев, прервал изъяснения в преданности трону, сообщив, что сигнальщик с «Москвы» видит у пирса коляску, запряженную парой лошадей, в которой сидит какой-то важный придворный чин — «весь в золоте и в орденах». Тыртов, немного подумав, высказал предположение, что это посланец королевской греческой четы. Мы поняли, что сегодня, позавтракав по-флотски, обедать будем уже по-королевски.
12 июня (31мая) Пирей — Афины.
Капитан Тамбовцев Александр Васильевич.
Действительно, вскоре с пристани пришел катер, в которой сидел церемониймейстер греческого королевского двора, с приглашением господ русских офицеров во дворец. Ничего удивительного в этом не было. Удивительным было лишь то, что сама королева не приехала в Пирей.
Покинув родину, греческая королева Ольга стремилась использовать любую возможность, чтобы поддерживать связь с Россией. Каждый раз, когда в Грецию приходили русские военные корабли или торговые суда, она стояла на берегу и встречала дорогих соотечественников в надежде увидеть среди офицеров кого-нибудь из родственников и знакомых. Кажется, по-научному, это называется ностальгией. Греческая королева регулярно посещала эти суда, присутствовала на их праздниках и самодеятельных концертах, обедала вместе с судовой командой. Нередко Их Величество королева Ольга приглашала моряков к себе во дворец, устраивала для них чаепития. Русские моряки с судов, постоянно курсировавших в Средиземном море, называли великую княгиню Ольгу Константиновну не иначе как «наша матушка-королева».
Узнав, что в Пирей вошел не просто русский корабль, а один из тех, таинственных и легендарных, что одни ударом разгромили ненавидимую всеми греками Османскую империю, и, кроме всего прочего, еще и с наследником российского престола, любимым кузеном королевы, и одновременно зятем короля, на борту. От такой новости бедный церемониймейстер пришел в ужасное волнение. Казалось, что апоплексический удар свалит его прямо на месте.
Капитан 1-го ранга Остапенко, быстро привел в чувство придворного, по старому русскому обычаю предложив ему выпить за встречу. Серебряный поднос с граненой стопкой водки оказался тут весьма кстати. Когда церемониймейстер немного пришел в себя, он срочно послал своего помощника верхами в Афины, чтобы оповестить Их королевских Величеств. А сам начал извиняться перед цесаревичем, за то, что Их Императорскому Высочеству не организован подобающий его титулу прием.
Впрочем, Александр Александрович не был сильно огорчен этим фактом, о чем и сообщил придворному. Ведь его визит был неофициальным, чисто семейным, поэтому на скрупулезном соблюдении протокола он не настаивал.
Вскоре из Афин, оставляя за собой хвосты пыли, примчались четыре дворцовые кареты. Цесаревич, Ваш покорный слуга и сопровождающие нас лица, переправились на катере на набережную, где уже собралась толпа народу кричащая здравицы сыну русского царя и русскому флоту.
У карет нас окружил народ, каждый хотел пожать нам руку, или просто прикоснуться к людям, которые победили их векового врага. Ведь именно турки пролили море греческой крови.