Африка: Сборник
Шрифт:
Окоро похлопал его ладонью по плечу, а потом поставил пластинку Санни Окосун.
— Ну, старик, как тебе эта девочка?
— Послушай, ты же обещал прийти ко мне в пятницу, что-нибудь случилось?
— A-а, я попал на вечеринку.
— С Деле?
— Да. Но он скоро ушел, был приглашен еще на одну вечеринку.
— Он рассказал тебе, что мы к нему приходили?
— Да. А знаешь, вечеринка была шикарная.
— Ну и…
— Просто обалденная. Там-то я и познакомился с Джулией. Как она тебе?
— Мне всегда казалось, что такого рода девицы должны тебя отпугивать. Я имею в виду технологический колледж и тому подобное.
— Ты
Омово зевнул.
— Я знаю, о чем ты думаешь.
— О чем?
— По-твоему, я ни черта не понимаю? Ты, старик, думаешь о Функе, этой стерве, что бросила тебя, как только была зачислена в университет. Если уж быть до конца откровенным, она никогда тебя не любила.
— Правда? — Омово снова зевнул.
— Я познакомился с Джулией на вечеринке. Я чувствовал себя таким неприкаянным. И вдруг увидел ее — она сидела с двумя подругами. Не знаю, что со мной случилось, только мне вдруг захотелось с ней поговорить. Я сказал: «Давай потанцуем». Знаешь, я был в новой куртке, не в этой, а в другой, получше. И в новых туфлях. Она взглянула на меня и сказала: «Нет». Я продолжал стоять перед ней. Я думал, что раз она сказала «нет», то не будет танцевать. Но она поднялась, и тогда мне стало ясно, что на самом деле она сказала «да». И мы пошли танцевать. Ты не представляешь, старик, какое у нее тело. Я вскружил ей голову. Она рассказала мне, где учится, как ее зовут и все прочее, а я в самой изысканной форме рассказал ей о себе, конечно, слегка приврав. Потом мы сели за отдельный столик и, хочешь верь, хочешь не верь, до конца вечера с ней не расставались. Старик, я был так счастлив!
Омово взял одно из пособий для заочников, повертел в руках и положил на место.
— Омово, ты не представляешь себе, каково это. Я хочу сказать, каково встречать на каждом углу разгуливающие парочки. И только я один, без подружки. Знаешь, я чувствовал себя таким несчастным!
Омово промолчал; он уловил в голосе Окоро искреннее отчаяние.
— Как у тебя подвигаются занятия?
Окоро отвел глаза в сторону. Так долго проработать в конторе и остаться ни с чем. Когда Омово познакомился с Окоро, тот без конца рассказывал о войне, о том, что ему довелось увидеть, и как ему повезло, что он избежал не только смерти, но даже ранения. Тогда Окоро был полон желания и решимости как-то устроить свою жизнь, наверстать упущенные годы. Но время шло, Окоро менял одну работу за другой, и постепенно желание и решимость угасли. Омово знал, что Окоро чего-то боится. Они были близкими друзьями, и жизнь их, похоже, складывалась одинаково. В детстве на смену радости вдруг пришло одиночество. Возмужание было омрачено тягостным сознанием того, что даже самую малость приходится завоевывать в отчаянной борьбе. Жизнь представляла собой бесконечную однообразную череду событий, лишь изредка оживляемую маленькими радостями. Но в последнее время жизнь развела их по разным дорогам.
Пластинка кончилась. Стало тихо. Лицо Окоро посуровело. Пот лил с него градом.
— Знаешь, с системой не поспоришь. Получай образование и беги вместе со всеми. У-ух, дай-ка я включу музыку.
Напряжение спало. Окоро перевернул пластинку.
— Ну, а занятия… знаешь, мне осточертела учеба. Мать пишет, что стала болеть. Не жизнь, а сплошной кошмар. За все приходится бороться. Я устал. Честное слово, устал.
Некоторое время Омово молчал, потом спросил:
— Ты видел Кеме?
— Видел. Не знаю, что на него нашло, старик. Прихожу я к нему вчера. А он как раз куда-то собрался и был ужасно злой. Сказал, что полиция продержала его в участке чуть ли не целый день. Я поинтересовался почему, но он только взглянул на меня и ничего не ответил. Потом сказал, что редактор отказывается печатать его статью. Странно, он был просто в бешенстве из-за чего-то.
— Мы наткнулись в парке на труп девочки. Может быть, все связано с этим. Куда он собирался, когда ты зашел?
— Не знаю. Мне показалось, что он вдруг постарел. Кстати, а что это за история с трупом девочки?
— Вечером мы заблудились в парке и наткнулись на обезображенный труп девочки. Волосы на голове были сбриты.
— Как у тебя, что ли?
— Мне не до шуток. Одним словом, мы сразу поехали к Деле и от него позвонили в полицию. Может, после этого события стали раскручиваться. Как я понял, Кеме намеревался разобраться в этом деле до конца.
— Гм. Но почему его так взволновал обнаруженный вами труп? Я хочу сказать, что во время войны люди, в том числе и дети, гибли как мухи. Я хочу сказать…
— Но ведь сейчас не война.
— И тем не менее повсюду в городе валяются трупы. Я хочу сказать…
— Хорошо, хорошо. Я не собираюсь спорить.
После некоторой паузы снова заговорил Окоро:
— Ну ладно, Омово. Я вижу, эта история сильно подействовала на тебя. Ты ведь художник, человек тонкий… Ты собираешься ее нарисовать?
Омово ничего не ответил. Вскоре раздался стук в дверь. Окоро крикнул:
— Заходи, если пришел с добром.
Это был Деле. Он улыбнулся.
— Конечно, с добром, ну и псих же ты!
Окоро рассмеялся.
— Ну, Деле, как дела? Послушай, я подцепил новую цыпку.
— Ура!
Деле был высок ростом и хорош собою. Он носил аккуратно подстриженную бородку клинышком. Отливающие красивым блеском, холеные, в мелкий завиток волосы были коротко подстрижены. На нем были темные очки, что делало его похожим на восходящую звезду экрана. Его отец — неграмотный, но необычайно богатый бизнесмен — жил в Икойи. Деле был из числа тех молодых людей, что стремятся к красивой жизни и презирают жалкое существование, которое влачит большинство людей. Он был одержим одной всепоглощающей мечтой — поехать учиться в Америку; он твердо уверовал в то, что настоящая жизнь начнется для него там, в «земле обетованной», как он называл Америку. Всякую иную жизнь он не признавал. Он служил в отцовской фирме помощником управляющего.
Омово сказал ему «привет», и он радостно воскликнул:
— Ой, Омово, это ты! Что-то тебя совсем не видно. Как поживаешь?
— У меня все в порядке. Спасибо за оказанную нам любезность в тот вечер. Мы так неожиданно нагрянули, побеспокоили твоего отца.
— Пустяки! Знаешь, поначалу я тебя не узнал. Ты сбрил волосы и был совсем на себя не похож. Ну, а как обстоят дела с трупом девочки?
— Не знаю. С тех пор я не виделся с Кеме.
Окоро пригласил Деле сесть, и между ними завязался оживленный разговор. Окоро принялся рассказывать Деле, как он подцепил Джулию, лицо его раскраснелось от удовольствия — наконец-то и он мог похвастаться своим успехом. Деле слушал с большим интересом, то и дело вставляя смачные замечания. Когда эта тема иссякла, Деле обратился к лежавшему на кровати Омово и спросил, что же в самом деле произошло в тот злополучный вечер. Омово вкратце рассказал.