Африканский казак
Шрифт:
Общий порядок оказался нарушен, большинство воинов также не смогло удержать коней. Следом за молодцами шува все покатились кучей, да так, что от топота копыт задрожала земля. По знаку Дмитрия Айчак достал сигнальную ракету, одну из тех, которыми он разжился на службе у англичан. Пустил ее над головами передних всадников. Резкий хлопок разрыва и сноп малиновых искр испугал лошадей и моментально обратил в бегство весь отряд.
На призывные звуки рожка воины собирались, стараясь не смотреть друг другу в глаза. После того как все снова разобрались по десяткам, Дмитрий выехал вперед… А гнедой-то и верно хорош — стать генеральская, да и на всю эту суматоху почта не обратил внимания, только недовольно пофыркивал…
— Слушать меня! — Черная молния вылетела из ножен засверкала над головой командира. — Когда девчонка подкрашивает глаза, все понимают, что она готова выйти замуж и не боится рожать! Когда мужчина становится в строй и берет оружие, все понимают, он готов убивать и быть убитым! Но жить хотят все! Поэтому женщины принимают свои меры, мужчины — свои. Вы все отличные воины, сильные и смелые, но воевать в одиночку нельзя. Хотите жить и побеждать — выполняйте приказы! Получите боевой опыт, будете командовать сами!
Привстал на стременах и во всю силу легких прорычал древний боевой клич суданских конников:
— Харамта барадей 20 ! По десяткам справа! Рысью марш!
Ежедневные учения последовали одно за другим. Как эскадронный перед императорским смотром Дмитрий гонял всех беспощадно, лично осматривал каждую винтовку, лошадь, седельную кладь. Айчак забыл о своих любимых шахматах, вместе с десятниками выслушивал наставления, а потом словом и делом доказывал молодежи необходимость совместных действий. Хасан мотался где-то на встречах с чиновниками эмира, но наведывался довольно часто. Благодаря его неусыпному надзору снабжение шло исправно, а общие молитвы совершались регулярно пять раз в день.
20
харамта барадей — Всадники, приготовиться!
Вскоре в лагере стали появляться важные придворные чины, начались переговоры о порядке торжественного вступления в столицу. Все они очень интересовались отрядом, внимательно присматривались к его начальнику. Кто лестью, а кто хитростью пытались выведать у него последние новости о событиях в Эфиопии и на нильских берегах. Но все вернулись ни с чем, хотя один из них попытался было выразить свое неудовольствие. Но резкий отказ продолжать разговор сразу же произвел на беднягу отрезвляющее впечатление. Как посмеиваясь сообщил позднее Идрис, рассудительность и твердость приезжего все придворные оценили очень высоко, а его знание местного языка произвело благоприятное впечатление.
Настал день, когда из Диква дали знать, что там все готово.
Последняя часть похода проходила как праздник. В небольших городках устраивались краткие, но торжественные встречи, говорились речи, восхваляющие мудрое правление эмира Раббеха, подносились подарки. Радовали многочисленные хорошо возделанные поля, деревни, окруженные рощами плодовых деревьев и загонами для скота, людные базары, тяжело груженные караваны верблюдов и вьючных быков. Богатая, густонаселенная страна.
— Почва здесь плодородная, и вода в избытке, — сообщил сопровождавший посольство Идрис и, отвечая на вопрос Дмитрия, добавил. — Население Борну насчитывает около пяти миллионов человек, но это без численности пограничных племен.
— Какова сама столица?
— Во время завоевания прежняя столица Кукава была разрушена, и эмир велел построить новую на месте небольшой крепости Диква, расположенной на пересечении торговых путей. Сейчас в ней проживает свыше ста тысяч человек. Новый двухэтажный дворец эмира занимает особый квартал, имеет просторные залы и свыше тысячи отдельных покоев. Рядом с ним построены мечеть, здания государственных служб, казармы, арсенал, склады. В отдельном квартале живут иностранные купцы со своими приказчиками и слугами. Некоторые из них обосновались у нас вместе с семьями.
— Хорошо идет торговля?
— Редкая сделка не приносит двойной прибыли, а некоторые караваны из Триполи привозят товаров каждый на миллион талеров. Золотой песок, цветная кожа, винтовки, медь и другие товары дают хороший доход и нам и иностранцам, — улыбнулся Идрис. — Ты сам удивишься, когда увидишь этот молодой город.
Удивиться пришлось. Действительно, не ожидал увидеть такое в самом центре Африки.
Крепостные стены Диква в пять раз превышали рост человека, их чудовищная толщина и черные глазницы бойниц вызывали невольный трепет. Дмитрий уже слышал, что эти оборонительные сооружения сооружаются из чури — шаров размером с небольшую тыкву, приготовленных из особой глины, смешанной с конским волосом и соломой, и высушенных на солнце. Уложенные на специальные каркасы и скрепленные местным цементом, они свободно выдерживали удары пушечных ядер. Не меньшее впечатление произвели и городские ворота, сделанные из толстых балок и обшитые широкими полосами железа. Они укрывались за выступом стены, так что незваный пришелец мог обстреливаться с правой, не прикрытой щитом, стороны и со спины, а запирались массивной железной цепью. Широкие и чистые улицы города были обсажены тенистыми деревьями, а площади заставлены торговыми палатками.
Встречая послов, столица принарядилась. Еще с вечера глашатаи призвали всех владельцев домов и лавок украсить стены своих жилищ коврами и цветными тканями, а старостам кварталов было рекомендовано проверить, как жители откликнутся на этот призыв. У ворот города и на площадях встали конные воины в начищенных до блеска кольчугах и шлемах, украшенных пышными перьями. На всем пути следования посольства для наблюдения за порядком разместились пешие стражники с длинными дубинками в руках. Собранные со всех окрестных городков и селений музыканты начали трудиться с восходом солнца, и воздух уже дрожал от рева длинных медных труб, каждую из которых с трудом могли поднять два крепких помощника музыканта. Непрерывно визжали рога, флейты, дудочки, звенели гонги и грохотали барабаны. Время от времени в дело вступали отряды базингеров. Эти молодцы, одетые в свою парадную форму — алые кафтаны и черные фески, — бойко заряжали ружья и, к восторгу всех ребятишек, дружно палили в воздух. Но все это изобилие звуков перекрывали залпы пушек, установленных на главной площади перед дворцом эмира.
Совершенно оглохший Дмитрий медленно ехал во главе длинного посольского каравана. Больше всего он боялся, что не сможет справиться с недавно полученным гнедым, который может испугаться такого шума и понести. К счастью, два рослых дворцовых конюха не расслаблялись и мертвой хваткой висели на его уздечке. Солнце уже начинало припекать, пот заливал глаза, а провожатые низко кланялись и указывали на все новые и новые повороты улиц. Казалось, что этому шествию не будет конца.
Но когда все же добрались до площади перед дворцом, то все поплыло перед глазами. Толпа придворных чинов, начальников областей, войсковых командиров, подвластных султанов и племенных вождей сияла поистине варварским великолепием. На их фоне важные дворцовые служители в форменных голубых и розовых рубахах с зубчатой золотой вышивкой на груди — не менее восьми длинных конусов у каждого — выглядели почти как обычные горожане.
Картина была незабываемой. Огромные тюрбаны из белой, розовой и зеленой кисеи, пирамиды разноцветных перьев, сияющие полированной сталью и золотой насечкой шлемы вздымались над стеной многоцветных шелковых и бархатных халатов, плащей и накидок, украшенных разнообразными вышивками пестрыми шкурами, завесами ярких ожерелий и бус. Кое-где из нее выступали темные кисти рук, унизанные перстнями с переливающимися на солнце драгоценными камнями и широкими браслетами, сжимающими длинные фигурные жезлы и посохи, на украшение которых никто не пожалел золота. Не меньшее впечатление производило и основание этой живой стены — всевозможные башмаки и сапожки из мягкой кожи и сандалии на высоких подставках с пучками страусиных перьев и массивными золотыми пряжками.