Африканский Кожаный чулок (др. изд.)
Шрифт:
Через раздвинутые ветки Белая Борода увидел погасший огонь, отбрасывавший бледный отблеск на две простые соломенные хижины. Большая из хижин была, очевидно, жалким храмом фетиша, а меньшая — жилищем знахаря. Но где же сам знахарь? Неужели они опоздали уже?
Зоркий глаз Белой Бороды скоро заметил его. Облокотившись спиной о стену хижины и протянув ноги к костру, он спал глубоким сном. Голова его склонилась на грудь. Старик, очевидно, отдыхал после тяжелых трудов и хлопот, доставленных ему в последние дни чертом. Схватить его было, конечно, очень просто и легко. Том и Моари получили, предписание подкрасться к старику, связать
Моари, как кошка, пополз на четвереньках к спящему старику; вот он уже около костра. Языки огня ярко освещали его уродливый шрам на лбу и искрились в его глазах.
— Если старик вдруг проснется и увидит перед собой это лицо, — мелькнуло в голове у Белой Бороды, — то он подумает, конечно, что сам черт явился для того, чтобы взять его с собой.
Моари продолжал сидеть на корточках в ожидании, чтобы Том приблизился к спящему с другой стороны. Затем оба бесшумно поползли дальше. Теперь их отделяло от старика расстояние не более чем в два шага. При слабом свете костра Том казался страшной гигантской тенью, а Моари походил на кошку, приготовившуюся прыгнуть на свою добычу. Прошла еще секунда. Том сделал знак рукой, и в одно и то же мгновение оба бросились вперед; четыре жилистых кулака железными когтями впились в спящего. Но тот не сопротивлялся, не закричал о помощи; он оставался лежать так же спокойно и невозмутимо, как и раньше, и только покачивался из стороны в сторону после того, как негры встряхнули его. Что же это значит? Они не стали его связывать.
Как перед этим они одновременно набросились на него и схватили его, так же сразу они теперь выпустили его и отскочили назад. Знахарь с секунду качался из стороны в сторону и затем тяжело рухнул набок. Оба негра дрожали, как осиновый лист.
Белая Борода подошел ближе, глядя с удивлением на то, что происходило перед его глазами. Что еще это было за новое проявление волшебных чар? Да, это была тайна, заставившая отступить слуг Белой Бороды, — страшная тайна, которая особенно глубоко потрясает человека, и к которой он никогда не может привыкнуть.
Не мирный сон, а его более суровый брат — смерть спустилась в эту ночь к изголовью знахаря, и оттого-то негры и отступили с ужасом назад, заметив, что схватили труп, и что собираются связывать мертвого. Белая Борода тоже был глубоко потрясен. Итак, это утомительное путешествие через чащу леса привело только к тому, чтобы узнать, что старый комедиант окончил свое земное существование. А между тем сколько опасностей могло ожидать их во время этого путешествия! В душе его поднималось кроме того тяжелое предчувствие: ведь он подвергался еще неприятности быть обвиненным в смерти этого хранителя священного храма! Как доказать, что не он был причиной его смерти?
Все трое стояли, по-прежнему не шевелясь. В природе тоже все было тихо, как в могиле; только в вершинах высоких деревьев священной рощи протяжно и печально завывал ветер. Моари первый очнулся от оцепенения.
Как олень, который чует опасность, поднял он голову и вслушивался в шелест лесных верхушек; казалось, он различал в них оттенки, не принадлежавшие к обычным звукам леса: в этом едва уловимом шелесте было что-то зловещее. Наконец, он отдал себе в них ясный отчет и понял, что нельзя мешкать ни секунды.
— Бежим! — сказал он вполголоса. — Сюда идут. Я слышу говор. Они приближаются с той стороны.
Теперь Белая Борода и Том тоже различили смешанные человеческие голоса.
— Куда бежать? — спросил Том растерянно. — В той стороне рощи кто-то точно смеется. Сюда идут с двух сторон!
— Это только эхо! — возразил Моари. — Бежим туда, откуда мы пришли.
Все трое отступили дальше, куда не достигал свет костра и зашли за хижину знахаря. Голоса приближавшихся людей становились все громче, и можно было ясно расслышать, как кто-то крикнул: «Там еще горит костер!»
Эти слова были сказаны на языке, на котором говорили только вангваны. Итак, это один из вангванов Абеда обращал внимание товарищей на огонь перед жилищем знахаря. Восклицание это доносилось с тропинки, которая вела к храму, но затем ясно раздался крик и справа из глубины леса:
— Ого, Сагорро!
Моари, убедившись теперь, что Том был прав и что люди приближались также и с другой стороны, начал инстинктивно, не произнося ни слова, лезть на дерево и его спутники последовали без рассуждений его примеру.
Неужели Сагорро узнал от своих разведчиков о ночной вылазке Белой Бороды и хотел помочь своему другу, старому знахарю? Это должно было сейчас же выясниться.
Первым вышел из леса сам Сагорро, а за ним показались и вангваны. Мало-помалу они наполнили все свободное пространство между храмом и хижиной знахаря. Сагорро подбросил хворосту в догоравший огонь, и тот вспыхнул ярким пламенем, при свете которого Белая Борода мог сосчитать число неприятелей: их было, не считая Сагорро, тридцать человек, то есть по десяти на каждого из обитателей Черного замка!
Почему Сагорро не искал знахаря и устраивался здесь, как у себя дома? О, он наверное знал, что того уже не было в живых!
— Вот там он лежит, — сказал он, указывая на труп. — Ведь уже он умер, если я не ошибаюсь?
— Да, он уже окоченел! — ответил один из вангванов, пощупав труп.
— Тогда живо за дело, вангваны, — приказал Сагорро. — Рано утром вернется глупая невольница с неграми из деревни Пантеры. Нельзя терять времени. Полночь уже давно миновала!
Он схватил при этих словах горящую головню и направился с ней к храму. Вангваны, толкая друг друга, бросились за ним. Через несколько секунд они стали выходить оттуда с ношей за плечами: каждый нес по клыку слона. Только несколько последних вангванов шли с пустыми руками. Снова появился Сагорро с горящей головней, бросил ее в огонь и стал считать вангванов, несших слоновую кость.
— Двадцать пять! — воскликнул он. — Все налицо. Теперь в путь!
Пять вангванов, которым не досталось клыков, указывали на жилище знахаря, которое оставалось нетронутым, но Сагорро властно сказал:
— Не стоит грабить этот жалкий скарб. Пускай невольница возьмет себе ту безделицу материи, которая там есть. И заметьте себе: мы никогда здесь не были. Это черт похитил старика и слоновую кость! Негры легко поверят этому.
Разбойники со смехом двинулись в обратный путь. Их шаги постепенно затихали в лесу, и вот снова слышался только шелест листьев в вершинах деревьев, к которому примешивались теперь странные звуки, точно кто-то звал или смеялся: то приближались негры — эти лесные могильщики, чтобы исполнить последний обряд над покойным.