Африканский Кожаный чулок
Шрифт:
Затем он взял руку девочки и стал внимательно рассматривать ее.
— Э, — произнес он наконец. — Да ты вовсе не невольница араба. Видно, что ты не носила еще цепей: на руках не заметно никаких следов от них.
Он ударил себя по лбу и вскричал:
— Так вы скрываетесь где-нибудь тут, в лесу? Скажи же, где ваш лагерь, чтобы я мог доставить тебя туда!
Но девочка опять смутилась и молчала. Моари внимательно наблюдал за ней несколько минут и наконец одобрительно кивнул головой.
— Вполне естественно, — сказал он сам себе. — Она не хочет выдать их убежища! Но и то верно, что не может же она оставаться в лесу одна!
Подумав немного, он пододвинулся ближе к девочке и стал рассказывать
— Не иди дальше, — стала просить Питти, — наши люди убьют тебя! Они не подпускают никого близко к лагерю!
Но Моари не испугался этого: совесть его была спокойна, и он шел все дальше и дальше по узкой тропинке среди болота. Ему хотелось не только передать ребенка иаунгам, но и уговорить их вернуться в свои деревни и встать под защиту Белой Бороды. Белая Борода хотел перед самым приходом араба вступить с иаунгами в дружеские отношения; то, чего он не успел сделать тогда, можно было еще наверстать теперь. Не прошел он и тридцати шагов по тропинке, как несколько воинов заступило ему дорогу, выхватили у него из рук девочку и схватили его самого. Моари не сопротивлялся: он знал, что в конце-концов дело разъяснится и он расстанется с иаунгами самым дружеским образом. Воины стали расспрашивать девочку и когда узнали от нее, как было дело, то выпустили Моари на свободу. Тогда он стал излагать перед ними свои взгляды, но иаунги очень скоро прервали его словами:
— Мы знаем уже людей с трубками, из которых выходит огонь; они стреляют в нас мягким железом, но нас не так-то легко провести! Мы и слышать не хотим о вас! Ступай отсюда, мы все равно не верим твоим словам. Мы чувствуем себя в безопасности в этих болотах и не позволим никому выманить нас отсюда пустыми обещаниями!
Напрасно Моари превозносил доброту Белой Бороды, напрасно рассказывал он, как щедро оделил тот подарками вождей других племен. Иаунги насмешливо отвечали ему:
— Ну и заключайте с ними дружбу! А мы-то знаем ей цену. Смотрите только, как бы ваши черепа не очутились в храме фетиша!
— Что вы хотите этим сказать? — спросил Моари, любопытство которого было возбуждено.
— Убедись в этом на себе самом! — отвечали иаунги. — О, можно многому научиться в священной роще! Мы, иаунги, чувствуем отвращение к этим людям.
— Так вы желаете оставаться здесь, в болотах, и не вступать в дружбу с Белой Бородой? — еще раз обратился Моари к иаунгам.
Тогда один из воинов выступил вперед и сказал, подняв вверх руку:
— Если ты снова придешь к нам и скажешь, что ваши трубки, извергающие огонь, поразили насмерть вангванов, как они сломили нас; если придешь к нам и скажешь: «На берегу Черной реки свирепствует война, Белая Борода убивает ненавистных разбойников», — тогда мы придем туда, чтобы кровью отомстить за себя и своих, тогда ты увидишь, что мы можем еще выставить многих воинов, мы явимся со многими лодками и ты увидишь, что мы можем быть храбрыми. Но вы ведете дружбу с арабом. Это мы знаем! А с друзьями разбой ников у нас нет и не будет ничего общего! Здесь мы в безопасности. Наши стрелы напитаны быстродействующим ядом, и не успеете вы дойти до нашего лагеря, как будете убиты. Передай это твоему господину и ступай своей дорогой!
— Иаунги, — возразил Моари, — ведь вы же видите, что мы не разбойники, что мы не уничтожаем ваших деревень, а живем с неграми в мире и дружбе. Ведь иначе я бы похитил маленькую Питти, а я принес ее к вам!
— Это мы знаем! — сказали иаунги. — Отлично знаем! Теперь вы хороши с нами и приветливы. Но разве это не хитрость с вашей стороны, чтобы привлечь нас к себе? Иди, иди своей дорогой! Если вы действительно так добры, какими представляетесь, то убейте сначала злодеев вангванов, и как только вы это сделаете, мы станем вашими друзьями. А пока мы вам не верим. Мы все сказали, теперь уходи от нас!
Моари ничего не оставалось, как уйти. Поздно ночью вернулся он в Черный замок и рассказал Белой Бороде, какую удивительную дичь поймал он в лесу и как открыл затем убежище скрывавшихся в лесу иаунгов. Тот горько усмехнулся и сказал:
— Не говори никому о том, что видел, потому что если вангваны узнают об этом, то отыщут иаунгов в их болотах и перебьют их или возьмут в плен.
И Моари не сказал больше никому о маленькой Питти и иаунгах, но сам еще долго вспоминал свой разговор с ними. Особенно не давала ему покоя священная роща негров. И он решил тайком от всех разыскать ее и посмотреть, какие тайны скрывались в тишине ее деревьев.
Раз вечером вернулся он домой раньше обычного и отправился сейчас же к Белой Бороде, чтобы сообщить ему одну важную вещь.
— В дремучем лесу, на правом берегу реки Черной стоял в священной роще простой соломенный храм. В этом храме хранился главный фетиш всей страны, — божок, которого никто не смел видеть, кроме старого знахаря, охранявшего его и жившего около храма в маленькой хижине вместе с невольницей. Окрестные негры приходили к нему время от времени, спрашивая совета в важных случаях жизни и прося помощи от разных болезней. То и другое они получали от своего божка и со своей стороны одаривали знахаря козами, курами, пальмовым вином и прочими съестными припасами. Местные жители могли входить в священную рощу, но не шли дальше домика знахаря. Таков был обычай, заведенный с незапамятных времен, точно так же строго соблюдался и закон относительно иностранцев: всякий чужестранец, переступивший порог священной рощи, наказывался за этот проступок смертью.
Власть знахаря была громадна, и даже четыре известных нам вождя, носивших имена зверей, склонялись перед его авторитетом. Война ли начиналась — сейчас же шли за изречением оракула, чтобы узнать, будет ли она удачной; домовые ли пошаливали в деревне — опять обращались к помощи божка, который и усмирял их; умирал кто-нибудь — посылали за знахарем, чтобы узнать, околдован был покойник или отравлен; обыкновенно, к общему удовольствию, виновный отыскивался, и знахарь назначал для него наказание, которое и приводилось в исполнение без всяких возражений.
Этот «доктор с Конго», как величал его Белая Борода, являлся несколько раз и в Черный замок, выпрашивая всякую всячину и удовлетворяясь, в конце концов, какими-нибудь пустяками. Ему приятно было во всяком случае болтать с Белой Бородой о чародействе белых и узнавать кое-что о пароходах и других таинственных вещах. Но Белая Борода отвечал ему обыкновенно так лаконично и неохотно, не открывая тайн своей расы, что знахарь перестал наконец посещать Черный замок.
И вот Моари однажды удалось пробраться к самой священной роще. Он знал, что переступать за пределы рощи запрещено под страхом смерти, и тем более был поражен, когда, раздвинув ветки куста, за которым притаился, увидел Сагорро, входившего в священную рощу. Разве араб не был чужестранец? Или для него были свои законы в этой стране, где он считал себя самовластным хозяином?