Агада. Большая книга притч, поучений и сказаний
Шрифт:
– Что же все это значит? – спрашивает Адриан.
– А это, видишь ли, Божьи заметальщики и поливальщики, предшествующие Ему.
– Да, – согласился Адриан, – не по силам мне затея моя. (Хул., 60)
Бей-Илаийский лев
– Вашего Бога, – сказал Адриан р. Иошуе, – пророки ваши сравнивают со львом. Велико ли, в таком случае, Его могущество? Ведь любой всадник может на охоте убить льва.
В этом уподоблении подразумевается бей-илаийский лев [158] .
158
Легендарный
– Хотелось бы мне взглянуть на этого льва, – заявил Адриан, – покажи мне его.
– Не по силам тебе это будет.
– Все-таки.
Обратился р. Иошуа к небесам. И вот, поднялся тот лев из своего логовища. Находясь в четырехстах милях от Рима, он зарычал, и обрушились стены адриановой столицы, а все беременные выкинули. В трехстах милях вторично зарычал он – у людей выскочили зубы из десен, а императора сбросило с трона на землю.
– Будет! Довольно! – взмолился Адриан, – попроси своего Бога, чтоб лев ушел обратно.
Обратился р. Иошуа к небесам, и вернулся лев в дебри Бей-Илаи. (Хул., 59)
Нахум иш-Гамзо
Иш-Гамзо
Один из известейших танаев, родом из иудейского города Гимзо. Прозван же «Иш-Гамзо» потому, что что2бы с ним ни случилось, он говорил: «Gam so letowa» – и это к лучшему. (Санг., 108)
Чудесная землица
Однажды задумали евреи поднести ценный дар кесарю. Стали думать, кому поручить это дело, и выбор пал на Нахума, прославившегося своими чудесными приключениями.
Вручили ему ларец, наполненный бриллиантами и жемчугами. В дороге ему пришлось заночевать на постоялом дворе.
Выждав, когда он заснет, хозяева двора похитили драгоценности, а ларец наполнили землей.
Проснувшись назавтра и увидя это, Нахум сказал: «И это к лучшему». И отправился с ларцом к кесарю.
Открыв ларец и увидев содержимое его, кесарь пришел в негодование.
– Евреи дерзают издеваться надо мною! – воскликнул он, – и тут же приказал казнить Нахума.
– И это к лучшему, – спокойно говорит Нахум. А в эту минуту является Илия-пророк и, приняв образ одного из придворных вельмож, говорит:
– Государь, не та ли самая земля это, которою так чудесно пользовался их праотец Авраам в схватках с неприятелем? Бросит, бывало, горсть земли – и земля превращается в мечи. Бывало также, бросит соломенки – и становятся стрелами.
В то время как раз вел кесарь войну с одной страной, и все не удавалось ему покорить ее. Решено было испробовать принесенную Нахумом землю. И действие ее оказалось таким, что неприятель немедленно сдался.
По повелению кесаря, повели Нахума в царскую сокровищницу и, наполнив принесенный им ларец бриллиантами и жемчугом, отпустили с большими почестями в обратный путь.
Остановился он снова на том же постоялом дворе. И стали хозяева спрашивать:
Услыша это, они раскопали весь двор, набрали земли как можно больше и понесли к кесарю.
– Государь! – заявили они, – этой самой земли и взял у нас Нахум, чтобы поднести тебе.
Испробовав принесенную ими землю, в которой не оказалось, конечно, ничего чудесного, их казнили. (Санг., 108–109)
Сам на себя накликал
Ослепший на оба глаза, с параличем рук и ног и весь покрытый вередами, доживал Нахум иш-Гамзо последние дни в своей обветшалой, полусгновшей избушке. Под ножки кровати, на которой он лежал, поставлены были лоханки с водою, чтобы не давать муравьям всползать к больному.
Ученики его, замечая, что избушка грозит обрушиться, собирались вынести больного, а затем и его вещи.
– Нет, дети мои, – сказал Нахум, – раньше вынесите вещи, а затем кровать: пока я здесь, изба, я надеюсь, не обрушится.
Они так и сделали. И как только была вынесена кровать с больным, избушка обрушилась.
Говорят ему ученики:
– Учитель! За что тебе, угоднику Божьему, такие ужасные муки посланы?
– Дети мои, – отвечает Нахум, – я сам испросил себе у Бога эти муки. Дело было так:
Отправился я однажды в гости к моему тестю и на трех навьюченных ослах вез ему подарки: на одном – съестные припасы, на другом – вина и разные напитки, на третьем – плоды и сласти.
В дороге останавливает меня бедный, изможденный от голода странник и просит:
– Учитель, дай мне поесть чего-нибудь!
– Подожди, – отвечаю я, – дай мне развьючить сначала.
И пока я не спеша начал развязывать тюки, странник свалился с ног и тут же умер.
Увидя это, припал я к трупу и воскликнул:
– Глаза мои, которые не сжалились над твоими глазами, – пусть они ослепнут! Руки мои, не пожалевшие твоих рук, пусть отрезаны будут! Ноги мои, не пожалевшие твоих ног, пусть отсечены будут!
Наконец я в отчаянии воскликнул:
– И пусть все тело мое язвами покроется!
Говорят ученики: