Агапи в Радужном мире
Шрифт:
Я не лгала. Вспомнила картину великолепного рассвета в горах, оттенок песка пустыни и стала делиться впечатлениями от увиденного.
— Словно роскошная женщина, разнеженная от жара светила, раскинулась пустыня вдоль гор. Эта ассоциация родилась у меня, когда я рассматривала цвет песка. Смесь песчинок разных пород создала удивительный оттенок нежной женской кожи. Горы как стража охраняют её от ветров, не позволяя распылить красоту…
— Это цвет мужской кожи. Память о Косроке, — едва слышно
Упс! Я вознесла благодарственную молитву Вселенной за то, что ни одного осуждающего слова не успела сказать в адрес повесы.
— Он обещал вернуться! — резко повернулась ко мне Пресветлая. — Ты не веришь?
Памятуя о том, что врать нельзя, я отрицательно покачала головой:
— Прости.
— Именно поэтому я ненавижу ложь.
Инк сидел на потёртом коврике, расстеленном на земле, напротив входа в баню. Положив руку на согнутое колено, Страж дремал, откинув голову на стену строения. Рядом прикорнул Филипп.
— Охрана, — изогнув губы в ироничной улыбке, прокомментировала картинку Пресветлая.
Я промолчала. Не рассказывать же ей, как я мысленно транслировала нашу беседу моим спутникам, и они задремали всего минут пятнадцать назад, когда мы, так и не закончив разговор, принялись одеваться.
Кстати, я сильно поколебала убеждения Пресветлой, когда, щелкнув пальцами, за несколько минут просушила и уложила копну своих влажных волос.
— Мне сделаешь так? — не отводя глаз от моей причёски, поинтересовалась богиня.
— Могу. Но это магия, — честно предупредила я.
Как-то отчаянно махнув рукой, женщина кивнула:
— Давай! Спать хочется, нет сил возиться с косами, — замерла, приоткрыв рот, в вихре из собственных волос. Когда кастование закончилось, она ощупала голову, проверяя прочность причёски, и пробормотала: — Может, в быту и полезно было бы…
На скрип старых дверных петель за нашими спинами кот и Страж синхронно открыли глаза.
— С лёгким паром! — поздравил кот.
У Пресветлой глаза полезли на лоб.
— Филипп! — цыкнула я на любимца. — Совесть имей.
— Он разумный?! — пролепетала мать Радужного мира.
— Разумный, но много болтает и много весит, — присела я к коту, взяла на руки и с трудом поднялась. — Всё это не мешает мне любить его.
Фамильяр хотел было обидеться, но, услышав в очередной раз, что я его люблю, прикрыл глаза и потёрся мордочкой о мою щёку.
— Пресветлая, у тебя есть место для сна? — почтительно склонив голову, спросил Инк.
— Не тревожься. Всё есть. Ступайте отдыхать, — ответила богиня. — Нам всем нужно выспаться.
Шагнула в тень между строениями и исчезла.
Несмотря на беспокойный рой мыслей в голове, уснула я мгновенно. Сны снились странные, тревожные. Словно брожу по густой чаще лесной, едва продираясь сквозь ветви переплетённые, и никак выбраться не могу. Тишина такая, что слышу только своё дыхание. Вдруг странный птичий крик: «Доооонг! Доооонг!». Ещё и лиана щиколотку опутала и дёргает: «Вставай!». Дергаю ногой, пытаясь выбраться из захвата, недоумевая, почему вставать.
— Да не брыкайся ты! — дошёл до сознания голос Инка. — Понимаю, что спала мало, но вставать пора. Завтрак подали, и домик освобождать надо.
— Ты иди, а я ещё посплю немного, — пробормотала я, пытаясь зарыться в плед.
Но Страж был настойчив.
— Нас Пресветлая ждёт. Вставай!
Кряхтя и стеная на судьбу несчастную, перекатилась из гамака на коврик, встала на четвереньки, опустилась попой на пятки и медленно выпрямилась. Неэтично заставлять богинь ждать.
А та действительно ждала нас, заняв вчерашний столик, отгоняя ладошкой назойливых насекомых, кружащих над блюдами с лепёшками, сыром и чем-то непонятным.
— Это тоже твои создания? — ворчливо спросила я, кивая на жужелиц.
Обычно такое настроение мне несвойственно, даже когда я недосыпаю, но сегодня «штырило не по-децки». К месту вспомнилось выражение из лексикона соцсетей.
— Всё в природе на месте своём, — спокойно ответила богиня, — и все для чего-то нужны.
Мне нестерпимо захотелось сказать ещё что-то колкое и неприятное, но Инк сунул под нос большой кусок теплой лепёшки. Пышную выпечку покрывал толстый слой сыра из топлёного овечьего молока, щедро усыпанный янтарными ягодами шкиду. Сироп медовой густоты норовил тягучими каплями соскользнуть на столешницу или на землю.
Этого я не могла допустить. Быстро подхватила бутерброд. Языком подобрала все аппетитные подтёки и хищно впилась зубами в божественный вкус.
«Заткнул?» — мысленно спросила я друга и выпала из реальности.
— Пойду с вами до Столицы. Хочу узнать вас получше. Заодно пойму, сможете ли вы помочь моему миру и детям моим, — первое, что я услышала, вернувшись из гастрономической комы.
— Какая помощь вам нужна? — уточнил Страж.
— Эпидемия. Она медленно косит провинции, а я не знаю, как избавить от этой напасти мой мир.
— Медицину развивать не пробовали? — осматривая пальцы на предмет оставшихся ли на них крошек сыра с сиропом, проворчала я. Но продолжать тему не стала. Настроение стремительно возвращалось в привычное жизнерадостное русло.
Мир наполнился цветами, запахами и звуками. Всё было чудесным и доброжелательным.
Инк внимательно на меня посмотрел:
— Ты в порядке?
— Всё хорошо. Ещё бы чашечку кофе, и я бы чувствовала себя счастливой, — ласково улыбнулась другу, — но могу и… эээ… ытык выпить.