Агасфер. Старьевщик
Шрифт:
Обрадованный временным улучшением самочувствия, Александр III объявил семье и всем соратникам по охоте свою волю: так и быть, из «гнилых мест» уедем, да только не в Крым. В Беловежье желаю!
Самодержец пожелал – все и поехали! Александр был весел, подшучивал над егерями и близкими. Обещал угостить вместо пахнущих болотом и рыбой уток зайчатиной, свежениной оленей и косуль…
Однако перемена климата привела к ухудшению самочувствия самодержца. Неукоснительно соблюдая все правила охоты, он, как и все, вставал ни свет ни заря, часами сидел в скрадках на куропаток и зайцев, мерз у разведенных в поле костров и даже самолично мыл в холодной воде своего коня-тяжеловоза. Результат не замедлил сказаться: в Беловежье был срочно вызван профессор Лейден из Германии.
Что он сказал по поводу диагноза своего московского коллеги – история умалчивает, только прямо в день визита немецкого диагноста, определившего нефрит, царский кортеж, как мог быстро, двинулся на юг. 21 сентября яхта «Орел» перевезла самодержца из Севастополя в Ливадию. Правда, было, наверное, уже поздно: в довершение к нефриту государь сильно простудился и день и ночь надсадно кашлял.
– Так как прикажете, ваше превосходительство? – кашлянул порученец. – К семи часам? К восьми?
Зволянский побарабанил пальцами по столу, глянул на часы – раньше чем завтра днем в Ливадию не попадешь – и велел порученцу приготовить персональный салон-вагон и мощный локомотив к двум часам пополудни.
– И не смотри на меня так, а лучше давай еще стакан чаю! Бумаг-то сколько натаскал!.. Ладно, что не успею до отъезда отработать – пусть Заварзин решения принимает. Когда в Петербург вернусь, сам, братец, не ведаю, – заключил директор и снова углубился в изучение бумаг.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Задумавшись, Архипов не сразу обратил внимание на тихий короткий скрип кожаного кресла по соседству: там устраивался поудобнее Куропаткин, его давний боевой товарищ. Если бы Архипова попросили составить список наиболее доверенных лиц, Алексей Николаевич Куропаткин, безусловно, занял бы там почетное первое место.
Оба родились в семье мелкопоместных дворян, у одного отец – капитан, у другого – майор в отставке. Оба воспитывались в 1-м кадетском корпусе, а в 1864 году, сговорившись, поступили в 1-е военное Павловское училище, которое и закончили в 1866 году. Назначения, правда, после окончания получили разные. Куропаткин был произведен в поручики в 1-й Туркестанский стрелковый батальон и практически сразу попал на театр военных действий. Воевал против бухарцев, участвовал в штурме Самаркандских высот. Военная карьера Архипова, хотя он тоже успел основательно нюхнуть пороху, дала небольшой сбой. Будучи тяжело ранен в одном из боев, он почти 8 месяцев провалялся в госпиталях и уже в 1869 году с завистью читал письма товарища о том, что тот назначен ротным командиром, а в августе 1870 года за отличие по службе досрочно получил штабс-капитана.
В 1871 году Куропаткин поступил в Николаевскую академию Генштаба, которую закончил в 1874 году, и был отправлен в научную командировку в Германию, Францию и Алжир. Находясь в Алжире, участвовал во французской экспедиции в Сахару. Зная страсть старого друга к путешествиям, Алексей Николаевич добился включения в состав экспедиции и Архипова. Потом их пути снова разошлись: возвратившись в Россию в конце 1875 года, Куропаткин был экстренно переведен в Генеральный штаб, где годом спустя… снова встретился с Архиповым. Впрочем, ненадолго: вскоре Куропаткин получил назначение в штаб Туркестанского военного округа, а Архипов, как ни старался, так и не смог вырваться из порядком надоевшего ему Петербурга.
Архипов ревниво следил за карьерой друга, часто получал от него короткие письма из Кокандского похода. И уже из газет узнал, что при взятии Уч-Кургана Алексей Николаевич первым ворвался в крепость, командуя всего полуротой охотников и сотней казаков, за что был награжден орденом Святого Георгия 4-й степени.
В начале 1877 года Куропаткин недолгое время был прикомандирован к Главному штабу, а в июле 1877 был назначен обер-офицером для поручений при его императорском величестве.
Потом было назначение заведующим Азиатской частью главного штаба, командующим Туркестанской стрелковой бригадой. В Ахал-Текинской экспедиции он уже начальник авангарда Кульджинского отряда, потом начальник Туркестанского отряда. Совершив тяжелый 18-дневный переход в 500 верст через пустыню, он присоединился к войскам генерала Скобелева, действовавшим против Геок-Тепе. При штурме этой крепости 12 января 1881 года Куропаткин, командуя главной штурмовой колонной, ворвался по минному обвалу в крепость, положив основание полной победе русских войск. За это он был награжден орденом Святого Георгия 3-й степени, а чуть позже произведен в генерал-майоры.
В 1890 году Архипов поздравил друга с производством в генерал-лейтенанты и тут же проводил в Закаспийскую область, откуда Куропаткина с маловразумительной формулировкой неожиданно отозвали в Северную столицу, по которой поползли слухи о его скором назначении военным министром.
Архипов был единственным человеком, с которым Алексей Николаевич Куропаткин был совершенно откровенен. В том числе и относительно перспектив своего назначения. Он хорошо помнил пророческие слова «белого генерала»: «Помни, ты очень хорош на вторые роли. И упаси тебя боже взять когда-нибудь на себя роль главного начальника! Тебе не хватает ни решимости, ни силы воли!»
Эта оценка Скобелева [21] , данная Куропаткину как будто бы с глазу на глаз, вскоре перестала быть тайной и облетела весь Петербург. Пожалуй, Куропаткин был единственным человеком, не досадовавшим на столь нелицеприятную оценку старого товарища. Свои решения, включая военные, он всегда тщательно обдумывал, прикидывал все за и против, позволяя себе лишь в кругу самых близких друзей беспомощно разводить руками: ну такой я человек! Таким сделала меня Природа, и здесь бессильны и насмешки, и понукания.
21
Генерал-адъютант М. Д. Скобелев, герой среднеазиатских побед России, прозванный в народе «белым генералом», был необычайно популярен. Долгое время А. Н. Куропаткин воевал под его началом (был начальником штаба). Скобелев никогда не стеснялся в выражениях и мог сказать правду в лицо любому собеседнику, включая монарха. Таинственная и скоропостижная смерть «белого генерала» породила множество слухов, догадок и версий – от «заговора Бисмарка» до тайного приказа Александра III, который, по слухам, очень боялся популярности Скобелева в народе и верил в его «заговор» против своей особы. Тайна эта не разгадана до сих пор.
Между тем скорое и вполне очевидное назначение военным министром не могло не беспокоить Алексея Николаевича. Одно дело – высокий военный пост, пусть и командармовский. И совсем другое – военный министр, отвечающий за судьбу империи. Министру потомки не простят того, что могли бы простить любому генералу.
– Андрей, а ведь мне и отказаться никак невозможно, – вздохнул Куропаткин, машинально поигрывая попавшейся под руку безделушкой – изящной поделкой слоновой кости, внутри которой был «втиснут» еще один слон, поменьше.
Архипов бросил на друга взгляд, полный сочувствия. Он знал, что сейчас любые слова, сказанные им, пролетят мимо сознания товарища, не будут им восприняты.
– Давно хочу у тебя про этого твоего нового помощника поподробнее порасспросить, Андрей Андреич. Что за Агасфер такой? – решил сменить тему генерал-лейтенант. – Мы же вроде договаривались, Андрей, что лишние люди нам в твоем доме не нужны… Германцы с австрияками спят и видят, как бы своего человечка к тебе сюда подсадить. Вот и Зволянский что-то насчет него подозревает…