Агатангел, или Синдром стерильности
Шрифт:
— Какая, извиняюсь, мать, магла пустить сваё дитё в такое валнующееся море? — кричала воспитательница, делая особенный, присущий в основном непечатной лексике, нажим на третьем слове. А массы этой воспитательницы хватило бы на три таких мамы и еще двух сыновей. В ее голосе было столько трагизма, как будто на море был не легкий ветерок, а как минимум 10-балльный шторм, а мальчику было не пятнадцать, а полтора, и мать держала его за ноги вниз головой, не давая возможности глотнуть воздуха и всеми силами стараясь утопить.
В другой раз я наблюдала сцену в Кракове, в бассейне не глубже 20 сантиметров, куда украинские учительницы загнали группу десятиклассников и внимательно следили, чтобы «ничего не случилось», сопровождая истерическим визгом любую попытку кого-нибудь из подростков подпрыгнуть или сесть в воде.
Возможно, за моим страхом перед советскими пионервожатыми кроется какая-то более глубокая травма подсознания, универсальный архетип всемогущей и сверхзаботливой женственности, объем талии и взгляд которой имеют огромное гипнотическое воздействие. Этот образ всякий раз появляется из глубин моего детства, когда я вижу перед собой лыжный спуск, скейт, горный велосипед, не говоря уже о доске для виндсерфинга; парашюте или скелетоне. И я понимаю, что меня все-таки удалось воспитать в рамках этой патологической осторожности и сотворения из собственного тела хрупкого механизма с дряблыми ягодицами и атрофированными мышцами, который боится всего, начиная со сквозняков и заканчивая вероятностью поскользнуться во время спуска по ступенькам.
Это просто здорово, что обязанности заведующей сферой досуга ежедневной газеты не имеют ничего общего с ответственностью за жизнь сотрудников и властью над их свободным временем и видами развлечений вне работы. За это я готова смириться с тем, что моя работа по сравнению, например, с журналистской или редакторской намного скучнее и примитивнее. При знакомстве меня часто спрашивают, чем именно я занимаюсь в газете. Я отвечаю: «Делаю телевизионную программу». Тогда собеседник, как правило, заинтересовывается: «Где, на каком канале?» А когда я поясняю, о чем речь, сразу теряет интерес к моей особе. И нетрудно его понять: о чем можно говорить с человеком, который целыми днями сверяет колонки цифр. Это какая-то бухгалтерия, а не журналистика. А слово «бухгалтерия» в сознании творческого человека, как правило, ассоциируется с чем-то невыразимо скучным.
Когда-то словосочетание «самая лучшая телепрограмма» представлялось мне странным. Как можно лучше или доступнее донести до читателя информацию о том, что фильм «Жестокий романс» будет демонстрироваться в 20:30 на канале «1 + 1»? Но, оказывается, можно. Магический текст, складывающийся из колонок цифр и соответствующих им названий с примечаниями «худ. фильм», «док. сериал», «развлек, проф.», играет в современных украинских масс-медиа роль наживки, на которую можно поймать зависимого от телевидения соотечественника и под шумок заставить его прочитать еще немного рекламы.
Первое, что отличает хорошую по качеству телепрограмму, — это конечно же макет. В зависимости от него вы обращаете или не обращаете свое драгоценное внимание на напечатанную информацию. А ваше драгоценное внимание — это наш потенциальный заработок.
Так что здесь важно все: от кегля, то есть величины букв, которыми набран текст, до количества дополнительной информации о фильмах и передачах (краткое содержание, перечень актеров, страна и год создания и т. п.). Не говоря уже о цветном фоне, выделении жирным шрифтом или курсивом, фотографиях или специальных пометках вроде HIT или MEGAHIT, которые привлекают внимание к конкретному фильму.
Много интересного можно почерпнуть, если вчитаться внимательнее, и из самого текста телепрограммы.
Например, из первого изданного «КРИСом-2» телеприложения я поняла, насколько ошибочно утверждение, что работа над ним не требует особенной квалификации, достаточно одной лишь добросовестности. Подумаешь, главное не перепутать УТ-1 и УТ-2, Polsat и Polsat-2, RTL, RTL-2 и RTL-7, НТВ и НТВ-World, НТВ «Мир кино» и НТВ «Наше кино», считала я тогда, а многие, наверное, считают так и до сих пор.
Во-первых, некоторые каналы удалось-таки перепутать, и фильмы, которые, согласно нашей телепрограмме, должны были демонстрироваться в среду на канале УТ-1, демонстрировались в понедельник на канале УТ-2, а программа польского канала RTL-7 была напечатана на немецком языке, и возникало подозрение, что на самом деле это программа немецкого канала RTL-2.
Во-вторых, мое внимание привлек телевизионный журнал под названием «Гнёт» на одном из российских каналов. Я решила посмотреть его и выяснила, что это был знаменитый «Фитиль» (также «гнiт» по-украински), а интерпретация слова принадлежала нашему компьютерному переводчику с русского на украинский с романтическим названием «Плай». К сожалению, ошибку, кроме меня, заметили еще несколько внимательных телезрителей, а в одном из следующих выпусков нашей газеты появился даже фельетон на эту тему. Правда, пан Незабудко запретил прибегать к такой критике в будущем, чтобы не подрывать авторитет издания.
Встретила я и фильм с пометкой «США, 1999», в котором главную роль, согласно нашему анонсу, исполнял Андрей Миронов, а в другом фильме, рядом с которым было указано «Киностудия им. Довженко», снимались актеры Сник Нолте, Пилип Депардье, Меряй Стрип, Брюс Ручьи, Деми Милиция и Шерон Камень. В фильме под названием «Убийца из джакузи» шла речь о японской мафии якудза, а «научно-фантастический триллер», именуемый «Процесс», оказался экранизацией произведения Франца Кафки.
В анонсе к фильму «Сватанье гусара» я прочитала: «Молодой красивый гусар и дочь ростовщика — две влюбленные». Информация из анонса к фильму «Четыре свадьбы и одни похороны» была еще более загадочной: «Он любит ходить на свадьбы сам, но сам не спешит жениться сам», — очевидно, речь шла о каком-то герое-индивидуалисте. Сериал «Три миссии» оказался ироничным переводом польского «Три медвежонка», а многочисленные тележурналы под интригующими названиями «Йиврофолк», «Йивроэкспресс», «Направляемся в Йивропу» свидетельствовали о странной привычке нашего компьютера путать буквы «i» и «е», представляющие собой гордость украинского алфавита, о чем написаны не только диссертации и научные исследования, но и часто цитируемые стихи.
Анонс к спортивной телепрограмме обещал незабываемые впечатления: «Футболисты доигрывали, ожидая, пока кончит вратарь», другой текст сообщал: «Футболисты „Динамо“ отыграли французов». Анонс к телетрансляции конкурса красоты интриговал: «Тот, кто правильно ответит на все наши вопросы, поимеет главный приз». Некоторые анонсы поражали не столько языковыми, сколько физиологическими парадоксами. Например, что именно делали герои одного из описанных нами фильмов, для того чтобы у них родился «внебрюшный сын», я по сей день не знаю.
В следующем фильме играла Пекла Роговцева, которую я уже без особых трудностей распознала как Аду в переводе на украинский. Ленты «Отросток» и «Отросток из Шоушенка» оказались неверно истолкованными побегами. «Принцесса Меряй» на самом деле называлась Мери, «праздник первого деепричастия» касался первого причастия, а вездесущие «знакомоется», «познакомоется», «знакомоялся» просто невозможно было выловить в полном объеме. Не знаю, справились ли с этим наши читатели.
Надо признать, читатели ощутимо помогли мне в нелегком труде, связанном с изучением особенностей телепрограммы. Они терпеливо звонили и сообщали, что сериалы «Из архивов X», «Секретные документы», «X-файлы» и «X-files» на самом деле были одним сериалом, просто на разных каналах он демонстрировался под разными названиями. То же самое касалось и сериалов «Ради любви», «Просто любовь» и «Во имя любви» (не путать с «Любовь и тайны Сансет-Бич», «Любимая женщина» и «Грезы любви»). А «Скорая помощь» и «Ускоренная помощь», которые я считала различными написаниями названия одного и того же фильма и упорно сводила к общему варианту, оказались двумя разными сериалами. Название сериала «Те, кто поет в кустах» с Ричардом Чемберленом в главной роли вызвало у меня смутные сомнения. Как выяснилось позже, небезосновательные. «Птицы тернистых кустов» или «Поющие в терне», — по таким переводам, использованным другими телеканалами, уже можно было узнать экранизацию австралийского бестселлера. А фильм-сказка для детей под интригующим названием «Сиренка» на одном из польских каналов оказался украинским переводом польского перевода русской сказки «Русалочка».