Агент чужой планеты
Шрифт:
Да-а... Сейчас-то мало кто помнит Петра Строгого. А лет двенадцать назад, нет, пожалуй, уже поболее, имя этого всесильного министра было у всех на устах. Именно со Строгого началась волна разоблачений, когда у руля империи встал новый генсек, попытавшийся было железной рукой навести порядок в коридорах власти. Едва ли не впервые изумленные сограждане узнали не по слухам, а из официальных источников, что "слуги народа" берут взятки, беззастенчиво запускают лапу в государственный карман и вообще не отказывают себе в земных радостях. Длинный шлейф прегрешений тянулся за Строгим, но многие тайны он унес в могилу, ибо накануне ареста застрелился
Зато взяли с поличным его приспешников, у которых конфисковали сумасшедшие по тем временам средства. Сколько же успел наворовать сам министр? Выводились немыслимые, астрономические цифры, но многократные обыски его квартиры, дачи, домов ближайших родственников не принесли результата. Тайник опального министра так и не был обнаружен.
Пресса долго муссировала эту тему. Вспоминали скрытный и властный характер Строгого, его семейные неурядицы, фактор неожиданности. Но так или иначе все сходились в одном: где-то таятся несметные сокровища, сродни пиратским кладам - и по размеру, и по способам добычи. Кажется, власти даже обещали солидное вознаграждение за любые сведения о золотой захоронке, но затем наступили новые времена, пришли новые люди, по сравнению с которыми алчный министр выглядел мелким карманником.
Незадолго до трагического финала Строгий выпустил стихотворный сборник. (У него, оказывается, был поэтический дар.) Впрочем, в ту пору многие номенклатурные олимпийцы ударились в литературу, воодушевленные примером автора "Малой земли". Хм! Увесистый томик. Твердый переплет. Подобное дозволялось либо классикам, либо министрам. А нынче у этой книжицы одна судьба - пылиться на полке до той поры, пока не спишут в макулатуру. Впрочем...
Мурунов открыл обложку. На форзаце стоял лиловый экслибрис. Рисунок, заключенный в фигурную рамку, изображал лесную пичугу на фоне цветущего куста. Ниже затейливо извивалась надпись: "Из библиотеки Петра Строгого". Вот оно что! Выходит, эта книжонка не простая, а из личной библиотеки опального министра?! Как же она оказалась здесь, в Питере? Воистину неисповедимы пути книг. Собственно, это не книга даже, а документ ушедшей эпохи. Грешно пройти мимо такой находки, тем более что цена сборника чисто символическая. Без колебаний Мурунов направился к кассе.
Поздним вечером, устроившись перед телевизором, Мурунов принялся перелистывать приобретение. К его удивлению, стихи оказались весьма приличными. Целый раздел посвящался природе древней тверской земли, деревне Рядки, откуда, как следовало из аннотации, да и из самих стихов, министр был родом. Как знать, если бы не служебная карьера, быть бы Петру Строгому профессиональным поэтом.
Мурунов повертел книгу в руках. Томик был сильно потрепан, но не оттого, что его зачитали до дыр. Скорее пришлось ему то ли побывать под сильным дождем, то ли пережить домашнее наводнение. Переплет покороблен, коленкор на сгибе висит бахромой, а местами отслоился от картона.
Мурунов был не только страстным библиофилом, но и неплохим переплетчиком-самоучкой, возвращавшим вторую жизнь многим своим приобретениям.
Нынче ему не спалось, и, чтобы не маяться попусту, он решил отреставрировать книгу, которая почему-то всецело завладела его сознанием.
Домашние уже уснули. Он расположился на кухне, приготовив инструмент и материалы. Первым делом аккуратно отделил переплетную крышку.
Неведомо откуда на стол выпала сложенная вчетверо калька.
Дрожащими руками он развернул ее, охваченный предчувствием чуда.
Это был план, столь подробный, будто автор вычерчивал его не для себя, а для него, Мурунова.
Через весь листочек тянулась линия железной дороги. Жирным кружком была обозначена небольшая станция неподалеку от Калинина. От нее отходила извилистая черта, на которой такими же жирными кружками были отмечены два населенных пункта - Мартынове и Рядки, очевидно деревни. Между ними, но в сторонке, лежало круглое озерцо, куда впадала тонюсенькая загогулинка, вдоль которой шла четкая надпись - "Ручей Яблоневый". А ниже, в скобках, летели строчки, рассеивающие все сомнения:
"Направо от дороги, вдоль ручья, не переходя мостика, примерно НО метров, до трех валунов, геометрический центр площадки между ними, глубина 1,2 метра".
Мурунов погладил кальку как живую и нервно закурил. Стояла гулкая тишина. Домашние спали, спал подъезд, спал город.
Как же все это случилось, черт побери?! По каким-то причинам Строгий опасался посвятить в свою тайну даже самых близких людей, но, живя на вулкане, понимал, что может сложиться ситуация, когда придется это сделать, а времени на долгие пояснения не будет. Потому и появилась эта подробная калька. Однако предусмотрительность не помогла. Все произошло слишком неожиданно...
Мурунов встал и подошел к окну, за которым поскрипывал на ветру старый тополь. Так или иначе, а жизнь распорядилась по-своему, вручив ему, Григорию Мурунову, человеку с непритязательными привычками, неправедное наследство бывшего "царедворца".
Ну и как же он должен поступить?
Случись все это в прежние времена, Мурунов не колебался бы ни секунды. Отнес бы кальку куда надо. Но с тех пор он поумнел. Говорят, сейчас в стране идет передел собственности. Только ему, Мурунову, почему-то при этом ничего не досталось. Даже крох. И вот само провидение восстанавливает справедливость, посылая ему законную долю.
Он уже собирался разбудить жену и сообщить ей о невероятной удаче, но призадумался. Она, верная спутница жизни, - хороший человек, да уж больно невоздержанным языком наградил ее Господь. Просто невозможно представить, чтобы нынче же днем она не шепнула по секрету своей чудной мамочке и двум милым сестрицам эту новость. Слухи пойдут как круги по воде. Суть не в том, что ему жалко поделиться с родственниками - это не беда, а вот дойдет до властей - это уже полбеды, а пожалуют господа рэкетиры - это уже настоящая беда! Притом не исключено, что тайник давно раскопан (может, были другие копии?) или же стряслось что-то непредвиденное - допустим, исчезли валуны. Тогда до гроба придется оправдываться перед родней, а все равно не поверят, называя за спиной скрягой и подлецом.
Нет, пока надо держать рот на замке. И ехать туда самому. А там видно будет.
Деньги на дорогу придется занять у приятелей, такую сумму из домашнего бюджета незаметно не выкроишь. А собраться - под предлогом поездки на дачу. Жена знает, сколько там накопилось дел, и подозрений это не вызовет. За сутки с небольшим он обернется.
Мурунов снова посмотрел в темноту окна. Там, в непроглядной ночи, дрожали отблески золотого миража.
* * *
Хорошо утрамбованная грунтовая дорога вела в глубь лесного массива. К ней подступали то величественные сосны, то могучие дубы, то березовые стайки, о которых Петр Строгий слагал свои стихи и которые, возможно, до сих пор помнили его.