Агент «Никто»: из истории «Смерш»
Шрифт:
Весной фюрер поручил начальнику ОКВ и рейхсфюреру СС принять меры для перевода абвера в структуру Главного Управления имперской безопасности (РСХА). В начале мая на специальном заседании военной верхушки рейха состоялась передача детища Канариса под начало Гиммлера и Кальтенбруннера. Абвер вошел в РСХА на правах VIII управления, руководить которым по совместительству стал шеф VI управления (зарубежная разведслужба СД) бригадефюрер СС Вальтер Шелленберг.
И хотя фронтовые абверкоманды и подчиненные им абвергруппы сохранились в составе групп армий, кадровые офицеры абвера считали, что германские вооруженные силы оказались единственными в мире, у кого не
Руководство СД «положило глаз» на военную разведку еще в 1934 году, когда после «ночи длинных ножей» и устранения боевиков СА вся машина государственной безопасности перешла под управление Гиммлера и Гейдриха. Сообразительные головы в абвере не сомневались, что со временем тщеславный и амбициозный Гейдрих подомнет под себя военную разведку и станет во главе мощнейшего силового инструмента, при помощи которого будет несложно отодвинуть Гитлера и занять высший государственный пост в Германии. Возможно, так оно и случилось бы, не рвани в мае 1942-го в Праге бомба, полученная двумя чешскими патриотами из рук агентов британской разведки. Рейнхарда Гейдриха, рейхспротектора Богемии и Моравии, руководителя СД, к слову, праотца знаменитого «Интерпола», не стало. В 1943-м на его место заступил Эрнст Кальтенбруннер, продолживший дело предшественника по ассимиляции абвера в РСХА.
На протяжении всей Восточной кампании деятели СД пытались принизить заслуги разведки и ее шефа адмирала Канариса в достижении военных успехов Германии. Первоначально, когда штурмовые батальоны победно шагали по Прибалтике, Белоруссии, Украине, Кавказу, сделать это было непросто. Но когда советские войска погнали немцев на запад, доверие к Канарису и его службе стало стремительно падать. Особенно после 1942 года, когда их 100 заброшенных за линию фронта немецких агентов назад возвращалось 15. А к весне 1943-го и вовсе не больше десяти!
…Летом 1944-го абвер рвали на части. Фронтовые «куски» мало кого интересовали - их бросили командующим армиями. Даже элитная дивизия «Бранденбург» оказалась на задворках: с 1943 года ее стали использовать как рядовое соединение. А вот за «дальнюю агентурную связь» спорили Мюллер, стоявший во главе IV управления (гестапо) и Шелленберг. Интерес объяснялся просто: деятельность опорных пунктов «Абвера-3 F» (контршпионаж) обеспечивалась значительными валютными средствами!
Шла война, но СД отказывала группе «Заграница», оставшейся в распоряжении верховного командования, объективно информировать ОКВ о внешнеполитической обстановке и общественном мнении за рубежом. Разведгруппе перекрыли даже доступ к иностранной прессе! В РСХА были убеждены, что объективные новости из-за рубежа только усиливают пораженческие настроения в кругах «политически не подготовленного офицерства, особенно в высших эшелонах»! ОКВ и ОКХ было позволено получать только такие сведения из-за границы, которые предварительно обрабатывались в РСХА и дополнялись «инъекциями мужества»! Запрещалось включать в ежедневные сводки какие-либо критические замечания о германском руководстве. Политики победили военных!
– …Да снимите вы с себя эти гимнастерки, пусть сохнут! А теперь встали ровнее! Подтянулись, подтянулись!.. Отвыкли, бывшие товарищи красноармейцы, от строевой подготовки, разбаловала вас великая Германия! Выше головы!
Кравченко медленно прошел вдоль короткого строя, поочередно вглядываясь в каждого стоящего перед ним человека. Сейчас эта группа мало напоминала боевое подразделение абвера: палило щедрое июньское солнце, мокрое от пота обмундирование разлетелось по растущему вдоль забора кустарнику, и пятеро довольно крепких парней в белых облегающих тела майках скорее смахивали на довоенных
Это Колосов… Настоящая фамилия…Нет, ее лучше забыть. Он - Колосов для всех и для себя тоже. Радист. Передает до 90 знаков в минуту. Когда зондерфюрер Штефан начал формировать группу Кравченко, капитан Уттгоф, начальник разведшколы, дислоцированной в Восточной Пруссии, прислал в Минск Колосова, рекомендовав его как лучшего курсанта.
А вот Коршунов… Его назначили к Кравченко заместителем. Весной ходил за линию фронта, вернулся, принес много ценной информации. Перевербован? Вряд ли, ненавидит Советы, Сталина, евреев… Хорошо стреляет. В особом благородстве не замечен, может и в спину.
Пермин… Подрывник. Диверсант. За полгода не дал повода усомниться в его преданности рейху, фюреру, абверу, СС, Богу, черту - всем, кто стоял над ним и управлял его судьбой. Штефан скептически относился к такого рода порывам и советовал Кравченко не спускать с Пермина глаз, опасаясь, что тот первым побежит в НКВД и присягнет на верность русской контрразведке, сдав своих товарищей.
Федоров… Ничего особенного. «Человек с ружьем», как называл его Кравченко, смотревший перед войной во МХАТе пьесу о Ленине. Крестьянин, верящий, что немцы дадут ему землю.
Андреев… Агент с опытом. Награжден бронзовой медалью за операцию против партизан. В лесу его чуть не расстреляли, сумел бежать. Прекрасно ориентируется на местности, легко читает карту. Разбирается в людях, умеет говорить, хотя немногословен.
С ними Кравченко предстояло через несколько часов погрузиться в самолет и приступить к выполнению того самого важного задания, о котором говорил полковник Герлиц полгода назад. Теперь Герлица нет. В конце зимы 44-го абвер расформировали, передав большую часть его функций РСХА. Кабинет Герлица занял капитан Бевербрук. Но на группе Кравченко эти перемены не отразились: ее продолжали так же тщательно готовить. Агентов в одиночку и парами выбрасывали на парашютах в незнакомые районы, обеспечивая минимумом запасов, без компасов, карт, из оружия - лишь ножи. Выбраться из заснеженных белорусских лесов среди зимы, не нарваться на партизан, которыми буквально кишели окрестности, написать после этого подробный отчет об увиденном - на это нужны были силы, воля, мастерство.
Людей Кравченко брали с собой на вербовочные беседы опытные сотрудники абверкоманды. Если в агенте так и не пробуждался дар агитатора, практика все равно приносила пользу: вербуемые видели агента в немецкой форме рядом с офицером абвера, что отчасти отсекало пути к возможному предательству; рано или поздно эти свидетели могли заговорить, и тогда за судьбу разведчика, сдавшегося НКВД, не дали б и ломаного гроша. Если учебу в немецкой разведшколе большинство арестованных на советской территории агентов объясняло как единственную возможность вырваться из плена и поскорее оказаться на родной земле, то участие в вербовке превращало все эти сказки в пыль.
…Кравченко распустил пятерку на перекур и присел в тени. Конечно, будь его воля, он собрал бы группу из других людей. Их имена он называл Штефану. Тот же Иван Капалов, москвич, выпускник педагогического института, до войны преподавал географию и историю в одной из столичных школ. Жена в Москве. В плен попал в 41-м. Судьба свела их в Езерищах. Вместе работали в партизанской бригаде Фалалеева по заданию мельдекопфа 113-й абвергруппы. Потом Кравченко забрал к себе Димсрис, а Капалов, вроде бы, продолжал ходить к партизанам. Где-то там обзавелся еще одной женой, говорили, что она родила ему ребенка. Если не считать этой оплошности, смышленый парень…