Агент полковника Артамонова(Роман)
Шрифт:
— По их разумению, мы будем служить для наивных людей приманкой. Зная, что мы русские, что мы непримиримые враги Порты и братья балканских славян, к нам потянутся те, кто готовит восстание против турецкого владычества. Вот их и схватят.
— А эти люди предупреждены?
— Догадываюсь, что предупреждены руководители восстания. В печати сообщалось, что мы всего лишь геодезическая экспедиция, что у нас задача одна: мы в интересах геодезии, то есть науки о земле, исправляем старые карты. К зиме вернемся в Петербург, составим новые карты. Один комплект передадим султану. Он, естественно, передаст его в свой Генштаб. Из турецкого Генштаба копия комплекта попадет в Англию. Ведь они с Турцией союзники.
— А оттуда в Америку?
— По всей вероятности, да.
— Но Америка так далеко от России?
— Не забывайте, львиную долю оружия и огнеприпасов Турция получает из Соединенных Штатов. А президент Соединенных Штатов в Конгрессе дал напутствие ныне живущим и последующим поколениям. Оно гласило так: «Всем врагам России мы должны оказывать максимальную помощь. Вслед за Аляской мы выкупим Сибирь вплоть до Урала. Сильное государство, как известно, свою территорию никому не уступает, тем более не продает. У слабого государства мы все купим». И, представьте себе, покупают, потому что продаются чиновники.
Константин слышал много речей. Русские офицеры умеют выражать свои мысли. Но он впервые слышал, как просто и доходчиво объясняют сложные вещи.
С капитаном Артамоновым ему нравилось работать. Капитан не отчитывал за упущения по службе, но мягко напоминал: это будет первый и последний раз. Геодезисты помнили случай с унтером Белянским, жестоко избивавшим свою лошадь. Капитан Артамонов, будучи начальником межевого отделения при хозяйственном правлении Оренбургского казачьего войска, заметил, что его подчиненный безжалостно обращается с лошадьми. Предупреждение начальника унтер Белянский пропустил мимо ушей. Вместо следующего напоминания был рапорт — ходатайство о разжаловании унтера в рядовые. Атаман согласился с офицером.
Начальник экспедиции приучал Константина самостоятельно принимать решения. Не всегда лазутчик будет в контакте с вожатым, не всегда он вовремя обратится за советом.
Чаще всего лазутчику придется действовать на свой страх и риск. Значит, прежде чем предпринять ответственное действие, нужно предусмотреть все риски, а страх у людей волевых подавляется сознанием важности поступка.
Почти каждый день Константин Фаврикодоров отлучался в Плевну. Он уходил днем, незаметно даже для геодезистов, и приходил ночью. Кроме капитана, его обычно провожали и встречали ночные глаза и уши экспедиции — стрелки Хоменко и Фоменко. Днем, когда не было поблизости чужих, Фоменко надевал красную феску, помогал повару, смотрел за лошадьми. Если кто следит, пусть думают, что это Фаврикодоров. А в это время Фаврикодоров в турецкой одежде посещал восточные форты Плевны, побывал и на высотах Янык-Баира, посмотрел, как английские инженеры укрепляют подступы к городу.
К сентябрю экспедиция переместилась в северо-западные земли Европейской Турции — на стык границ Румынии и Сербии. Там, на правом берегу Дуная, экспедиция уточняла план города Виддин.
Уже в октябре, когда зачастили дожди и ночи стали долгими и холодными, экспедиция двинулась строго на восток, вниз по течению Дуная. На несколько дней задержались на землях портового города Никополя.
Между городами Никополь и Систово появилось шоссе. Раньше на картах этой дороги не было. Она не просматривалась с румынского берега.
На землях этого округа, несмотря на дожди и слякоть, пришлось задержаться. Капитана Артамонова соблазнил правый, в отдельных местах пологий берег. Напротив Систово, через реку, купами платанов обозначал себя румынский город Зимнич. Интуиция подсказывала: не это ли идеальное место для форсирования Дуная? От Зимнича на Журжево уже проложена дорога с твердым покрытием, а из Одессы через Унгены, Плоешты можно добраться в Журжево поездом.
Систово. 1869. 20 декабря
Не успели до зимы управиться. Оставался последний пункт маршрута — город и крепость Рущук. Но Систово, правый пологий берег Дуная соблазнял. Его-то и нужно было нанести на карту наиболее тщательно — для себя.
Печалило одно: люди уже были настроены на свертывание работ, на возращение на родину. А родина-то была рядом! Если переправиться на левый берег, продать кибитки и лошадей кому угодно, тем же цыганам, в Журжево сесть в поезд, идущий на Унгены, — и вся экспедиция уже, считай, дома.
Не высказывал своей радости только один человек — Константин Фаврикодоров. Он уже вынашивал мысль остаться в Болгарии. Эту мысль он пока никому не высказывал. Даже Николаю Дмитриевичу.
Николай Дмитриевич отдал распоряжение, которое геодезистов повергло в уныние:
— Сегодня Константин Николаевич подыщет в городе приличный постоялый двор с теплыми комнатами и теплой конюшней.
— Как долго мы будем проживать? — уточнил Фаврикодоров.
— Неделю, а может, и две, — ответил капитан. — Выполним задание и не мешкая возвращаемся на родину.
Кроме Фаврикодорова этому сообщению обрадовались двое — стрелки Фоменко и Хоменко. Полгода они себя чувствовали вольготно. Холмистые степи, необозримые виноградники, ореховые рощи — это не казарма с ее четким уставным распорядком, где власть в руках унтера: он может тебя поощрить увольнением в город, а может — за провинность — и в зубы заехать. Служба — на то она и служба, чтоб не казалась медом.
В экспедиции тоже есть унтер — помощник начальника экспедиции Тарас Семиволос, он на солдата не поднимал руку, но кулак, бывало, показывал, чтоб не видел начальник. Это было, пожалуй, единственное подразделение в Российской армии, где ядро геодезистов составляли студенты университета, понимавшие свою миссию как священную обязанность перед Россией.
Стрелки сознавали, что они обеспечивают их работу, отвечают за их безопасность и прежде всего за безопасность капитана. Предчувствие скорого расставания и возвращения в полк толкнуло стрелков обратиться к капитану с просьбой:
— Ваше благородие, попросите их высокоблагородие полковника Скобелева, чтоб он нас прикомандировал к вам. Мы будем стараться. Вот крест святой. — И они, как по команде, перекрестились.
— Я подумаю, — сказал капитан, а про себя прикинул: «Ребята умные, смелые, решительные. Хоменко с первого выстрела уложил похитителя. Из них неплохие могут получиться лазутчики».