Агент полковника Артамонова(Роман)
Шрифт:
Было время утреннего намаза.
Константинополь. 1869. 7 июля
Из окон российского посольства хорошо виден пролив. Ближе к полудню заметно тянул южный ветер. Он из Африки нес палящий зной, дул в паруса многочисленных кораблей, резво гнал их в Черное море. Зыбь покрывала все водное пространство. В лучах полуденного солнца пролив напоминал собой чешую огромной рыбины.
Здесь, в столице Оттоманской империи, все было рядом, по соседству. Греция, чей поэтический язык Николай Дмитриевич изучал в Александровском Сиротском московском корпусе, откуда вышел поручиком. За Грецией опять море, но уже Средиземное. А там и Египет с его древними пирамидами. Древнеегипетские жрецы были искусными геодезистами, с ювелирной точностью составили план местности. А ведь у них, по заверениям археологов, не было приборов, той же буссоли, без которой не обходится ни одна съемка.
А может, они и были, эти особые приборы, да не дождались нас, превратились в тлен?
А за Египтом — Палестина, родина христианства. Вот где работы археологам и геодезистам! Если вчитаться в Библию, отбросить все сверхъестественное, то, пользуясь текстом, как путеводителем, можно привязать к местности исчезнувшие города, те же Содом и Гоморру.
Крестоносцы пытались составить топографическую карту Ближнего Востока, но потеряли ориентиры по сторонам света. Река Нил у них несла свои воды не строго на север, а чуть ли не на восток.
Что крестоносцы! Турки на Балканах реку Вить с ее притоком Топольницей нанесли на карты как текущую на север. Пришлось исправлять турецких топографов. Геодезисты капитана Артамонова в прошлой экспедиции составили новую карту. На этой карте река Вить сменила направление. Теперь она течет на юг. Как в природе.
Николай Дмитриевич смотрел на пролив, а мыслями уносился в древние страны. И сам собой возник вопрос: а не памятники ли древности натолкнули арабов применить десятичную систему расчетов?
Этой системой они пользовались, продвигаясь на запад, покоряя североафриканские народы. Расстояние измеряли дневными переходами. Один такой переход — и позади десять верст пути.
О, эврика! А что, если войскам предложить карту в масштабе один к десяти — в одном сантиметре десять верст. Для Балканского театра военных действий это будет, пожалуй, идеальный вариант. Пользуясь арабской (десятичной) системой, легко в походе вести расчеты.
Карта-десятиверстка! Любой офицер, даже унтер, глядя на десятиверстку, легко сориентируется на местности.
Мысль прервал человек в белом костюме. Он вышел из глубины полутемного зала, направился к окну, у которого стоял капитан. Это был посол. С ним Николай Дмитриевич познакомился утром, сразу же по прибытии в посольство.
— Дарданеллами любуетесь?
— Красивый пролив.
— Раньше здесь не бывали?
— Нет.
— Побываете.
Посол не стал высказывать предположение, как и при каких условиях офицеру Артамонову здесь доведется побывать еще. Но намек был прозрачный. После Крымской войны российское офицерство, как и большинство генералов, мечтали победно войти в Константинополь. Проливы Босфор и Дарданеллы будут российскими! Это южное окно в Европу.
У окна с видом на Босфор завязалась беседа. Посол поинтересовался, как называется труд, который капитан Артамонов преподнесет Порте.
Николай Дмитриевич назвал:
— «Каталог астрономических пунктов Балканского полуострова». Вычисления мы передали раньше.
— Насколько мне известно, это за них турецкий султан вам пожаловал орден?
— Именно за вычисления. Государь император разрешил принять и носить.
— Орден при вас?
— Да, при мне.
— Орден наденьте, когда поедем на прием. Среди дипломатов это вызовет фурор. — Посол улыбнулся. Старческие морщины покрыли все его лицо. — Пусть англичане позавидуют. И позлятся. Они отказались выполнить работу, с которой вы блестяще справились.
— Один я не смог бы. Трудилась вся экспедиция, — уточнил Николай Дмитриевич.
— И теперь усердно потрудитесь.
— В этот раз нам поставили более сложную задачу.
— Будем надеяться, вы справитесь?
— Постараемся. — И скупо улыбнулся. — Чтоб вся армия увидела проливы.
— О, это уже речь! — восторженно отозвался посол.
Ближе к вечеру подали карету, и капитан Артамонов, надев турецкий орден, вместе с послом убыли в летний дворец султана.
Варна. 1869. 7 июля
Как и предполагал Константин Фаврикодоров, начальник гарнизона крепости Варна, в прошлом капитан броненосного корвета «Хивзи-Рахман», переведенный на сухопутную службу за издевательства над матросами, отказался русской экспедиции предоставить место для постоя.
— О вашей задержке я не был предупрежден, — ответил он капитану Артамонову. — Место ищите сами. Варна большая.
Константин перевел слова списанного на берег турецкого офицера.
— Так что ищите, Константин Николаевич. Если хозяин потребует деньги наперед, Хоменко выдаст половину.
На выходе из канцелярии турецкий солдат, стоявший на часах, шепнул Фаврикодорову:
— Наш паша принимает подарки деньгами.
Но было уже поздно. Не возвращаться же, чтоб вручить взятку звонкой монетой?
После убытия начальника экспедиции в Константинополь Константин где-то раздобыл довольно потрепанную феску — в таких головных уборах без козырька обычно щеголяют отставные солдаты — и отправился в город на поиски жилья.
Зная, что за ним могут следить, он не сразу направился к своим друзьям-болгарам. Посетил несколько постоялых дворов. Хозяева везде расхваливали свои заведения, клялись Аллахом, что только у них самый лучший «хан», то есть жилье и корчма одновременно, что только у них можно выкурить травку и улететь в рай хоть на всю ночь, были бы у вас деньги.
Друзья-земляки проживали по старому адресу. Увидев Костю в солдатской феске, сначала смутились — никак сражался в Крыму, резал русских братьев, но гость их успокоил: да, он воевал, защищал Севастополь вместе с русскими братьями.