Агент Веги и Другие истории
Шрифт:
— Сегодня, в начале нашей беседы, — заметил Барни, — он подслушивал.
— Да, это на него похоже, — согласился Мак-Аллен. — Он всегда очень интересуется теми, кто приходит ко мне. А с другой стороны… нет, дело просто в том, что в наши дни, когда подслушивающие устройства столь совершенны, никогда нельзя быть уверенным, что вас не подслушивают.
— Совершенно верно, — Барни бросил беглый взгляд на кабину. — А почему вы уверены, что в этом месте нас не подслушают, доктор?
— Здесь это никому не нужно, — сказал Мак-Аллен и обвел рукой вокруг. — Все это зарегистрировано не на мое имя. Ближайший сосед живет напротив, через озеро. Я никогда не прихожу сюда иначе, как через «Трубу», и потому не привлекаю ничьего внимания.
Он вернулся
Когда дело касалось его личной безопасности, Барни Чард предпочитал не рисковать.
Стоя на верхней ступеньке стертой деревянной лесенки, ведущей в лачугу, он вновь взглянул на озеро. Ему показалось, что в этой громаде неподвижной воды, освещенной с запада садящимся багровым светилом, есть что-то нереальное. Не то что он так чувствовал, но еще меньше часа назад они сидели в доме Мак-Аллена в Южной Калифорнии, и за окном, затененным оливковыми деревьями, бил в глаза яркий полдень.
— Но я не могу… я и, правда, не представляю… — доктор Мак-Аллен перестал запинаться, и его лицо по другую сторону стола приобрело выражение тщательно скрываемого смятения, — что могло вас заставить придти к столь… столь экстраординарным выводам, молодой человек?
Барни покровительственно улыбнулся, откидываясь на спинку стула.
— Ну, косвенно, сэр, как показывают фотографии, можно сказать, что всему виной ваша страсть к рыбалке. Видите ли, в прошлом месяце я случайно заметил вас на Майорке…
Сама по себе случайная встреча на острове представляла умеренный интерес. Барни скорчился за рулем какого-то древнего автомобильчика рядом с частным домом, в коем происходили некие перспективные деловые переговоры. Случилось так, что обсуждаемое дело было затеяно Барни, однако личное присутствие там он счел нецелесообразным. В ожидании, пока его помощники уладят все необходимые формальности, он коротал время, наблюдая за пожилым толстяком, который удил рыбу из маленькой лодки примерно в сотне метров от берега. Через некоторое время старик втащил лодку на берег и, спустя несколько минут, появился в дальнем конце маленькой пустой улочки, неся в одной руке снасти, в другой — холщовый и, по-видимому, пустой мешок. В таком виде он имел оплошность прошлепать мимо автомобильчика с его водителем. В это время Барни осенило: он мгновенно узнал старика, и волны памяти отнесли его на двенадцать лет назад.
Доктор Оливер Мак-Аллен. Тогда, двенадцать лет назад, это имя много значило в науке, но затем оно было не то чтобы забыто, а скорее сознательно предано забвению. Работая над важным правительственным заказом в одном крупном университете, Мак-Аллен вдруг неожиданно и без особой шумихи подал в отставку. Барни, имевший финансовый интерес в одном из университетских договоров, навел справки. В случае, если Мак-Аллена отстраняли от работы, он терял почти все свои деньги. Вскоре ему строго конфиденциально сообщили, что доктор Мак-Аллен скрылся. Под маркой некоего заблуждения, а именно, совершенного им будто бы открытия колоссальной важности, ученый убедил руководство устроить публичный эксперимент. После того, как демонстрация закончилась полным провалом, Мак-Аллен гневно обвинил некоторых из своих коллег в том, что они саботировали
Ага, значит, далекая Майорка стала тем местом, где сбившийся с пути физик решил провести остаток своих дней! Глядя на удаляющуюся фигуру, Барни подумал, что, в конце концов, выбор старика не так уж плох. Приятный остров в красивом море — он вспомнил, что слышал о пристрастии Мак-Аллена к крючкам и лескам.
Днем позже, когда майоркское дело благополучно завершилось, Барни улетел обратно в Лос-Анджелес. В тот вечер он собирался развлечься в компании парочки загорелых фигуристых девиц, чьи представления о первоклассном отдыхе состояли в том, чтобы пить всю ночь, а на заре выйти в море прокатиться под парусом. Барни внутренне поежился, представляя себе последнее, но пообещал доставить спортсменок на муниципальный пирс Сладкого пляжа вовремя, чтобы нанять какую-нибудь прогулочную лодчонку. Барни сдержал обещание. Одна из девушек, как заметил он не без удовлетворения — к утру ему пришлось немного подустать от обеих — трепетно позеленела, усаживаясь в плавно покачивающееся у причала суденышко. Барни дружески помахал подружкам на прощанье и уже собирался уходить, как вдруг заметил среди прочих удильщиков пухлого старика, торопливо собирающего снасти на корме своей лодки. Барни пригляделся и несколько раз удивленно моргнул. Перед ним вновь предстал ни кто иной, как Оливер Б. Мак-Аллен.
На этот раз прошла почти целая минута, прежде чем он окончательно уверился, что не ошибся. Мак-Аллен не то что не мог сидеть в этой лодке, но все же казалось совершенно невероятным, что он там сидел. Мак-Аллен ни в малейшей степени не был сейчас похож на человека, которому совершить перелет из Средиземноморья в Калифорнию раз плюнуть. Затем Барни почувствовал, что какая-то смутная идея кружит в боковых коридорах лабиринта его сознания, отказываясь вылезти на свет божий.
Ему удалось ее осознать, когда прогулочная лодка отчалила в море. Он улыбнулся тому, что показалось причудливой шуткой, которую сыграло с ним его бессознательное воображение, и направился к автомобильной стоянке. Но когда он забрался в машину, включил зажигание и зажег сигарету, идея все еще кружила в подсознании, но Барни уже не улыбался. Это было удивительно, невероятно, но, строго говоря, возможно. Чем дольше он раздумывал, тем больше ему казалось, что его идея не стоит выеденного яйца. Однако если в этом что-то было, то он стоял на пороге величайшей сделки в истории.
Затем Барни осознал, что не взялся бы за это дело, если бы не обстоятельства, не имевшие к Мак-Аллену никакого отношения. В данный момент он не был занят ни в одной серьезной операции. Ему нечем было себя занять. Более того, совсем недавно выяснилось, что обычные финансовые махинации ему приелись. Радость от проталкивания очередной сделки, даже если она означала победу над каким-нибудь столь же предприимчивым собратом, за последнее время здорово потускнела. Барни Чард был несколько встревожен этим явлением, поскольку биржевая спекуляция была единственным, что его интересовало в жизни. Роль пресыщенного плейбоя была хороша только тогда, когда нужно было убить немного времени. В свои неполные сорок он осознал, что жизнь порядком опротивела, и это ему не нравилось.
В Мак-Аллене же Барни увидел нечто, что поможет возродить в нем былой энтузиазм. Возможно, это лишь плод его разбушевавшегося воображения, но в проверке не было особого вреда. Одолеваемый этими приятными, хоть все еще весьма скептично зудящими размышлениями, он вернулся на лодочную станцию и спросил, когда вернется прогулочная лодка.
Он дожидался несколько часов, пока она не подошла с пыхтением к причалу. Он никогда не имел дела с Мак-Алленом напрямую, так что старик не мог его узнать. Просто не хотелось, чтобы его заметили те две амазонки, которые почувствовали, что освежились достаточно для того, чтобы совершить новый набег на бары.