Агент влияния
Шрифт:
– И насколько это работало?
– Мы не знаем. Наш агент, при всей сложности ее платформы, видимо, довольно ранний прототип.
– А у нас тут этот проект был?
– Мы не нашли записей.
– Ты с ней на связи?
– Нет. Учитывая технологическую асимметрию, она, скорее, оперативный сотрудник, которому дают указания повторяющиеся фигуры в сновидениях.
– Поэтично.
– Формулировка Лоубир. – За спиной Тлен стремительно промчалось стадо оленей, далеко в глубине несуществующего пейзажа на сплошном холсте ее собственной кожи. – Тебе
– Да, – ответил Недертон.
Интересно, что она сделала с губами? Они вроде стали полнее.
Из саванны клонированной кожи выглянула голова хищника и тут же исчезла.
– Никогда не представляла тебя в такой роли, – сказала Тлен.
– Разумеется, у меня куда меньше времени для работы. В случае нового среза тебе придется это учитывать. Мы с Рейни очень серьезно относимся к воспитанию ребенка. Она постепенно возвращается к профессиональным обязанностям, так что с Томасом буду преимущественно сидеть я.
– Чем она занимается?
– Связи с общественностью. Фирма в Торонто, урегулирование кризисных ситуаций.
– Когда речь об урегулировании кризисных ситуаций в этом конкретном срезе, Уилф, ничто не удастся подогнать под удобное расписание. Ты должен быть доступен в любую минуту, как и я. Юнис в нас нуждается, хотя пока еще этого не знает.
– Юнис?
– Благая победа.
– Не понял.
– Ее имя по-гречески. Евника. Она – скачкообразная, сложносопряженная иерархическая структура. По крайней мере, я так предполагаю.
Недертон заморгал:
– У нее есть периферали?
– Она заказала себе несколько маленьких аэродронов. Военного уровня, по стандартам ее времени. А мастерская, где их делают, только что изготовила работающую копию двуногого боевого разведывательного робота.
– А вы эту Юнис просто нашли?
– Там ничего не бывает просто. Я нашла ее в руках дельцов, бывших правительственных чиновников, насквозь коррумпированных. Они добыли ее незаконно и собирались когда-нибудь перепрофилировать для гражданского рынка. Мы их подтолкнули. А недавно подтолкнули их нанять человека, который будет с ней работать, намекнув, что это полезно для ее развития. Все прошло довольно удачно.
– В каком смысле?
– Она не дает им мониторить свое взаимодействие с новым сотрудником. – По стене за Тлен бесшумно пронеслась птица. – Именно такая независимость нам нужна. Они тоже под впечатлением, но теперь они оценили ее потенциальные возможности, так что, боюсь, время поджимает.
Возникла пульсирующая эмблема Рейни.
– Извини, – сказал он Тлен. – Телефон. – Повернул голову: – Да?
– К обеду вернешься? – спросила Рейни.
– Да.
– Ты где?
– Долстон. По работе. У Тлен.
– Везет тебе, – сказала Рейни. Ее эмблема погасла.
– Рейни, – пояснил он, снова поворачиваясь к Тлен. – Передает тебе привет.
9
Ценная хреновина
Верити разбудил телефон, вибрирующий на полу в беззвучном режиме. Она высвободила руку из вкладыша, застегнутого на молнию почти до подбородка, и пошарила рядом с диваном.
Накануне вечером Юнис показала ей «Начало» с паузами для упомянутой инфографики. Что-то в этом изменило ее отношение к Юнис, хотя Верити не сумела бы сказать, что именно и почему. Вчера днем казалось, что разумнее всего вернуть Юнис Гэвину, но трогательное нердовское желание поделиться любимым фильмом пробудило растущую эмпатию. Это было как-то связано с ощущением личности, на периферии которой кипит бурная жизнь.
– Завтрак, – сказала Юнис, как только Верити поднесла телефон к уху. – «Волки плюс Булки».
– Это не плюс, – ответила Верити, – а «и».
– Написано плюс.
– Знак плюса – это хипстерский амперсанд.
– Завтрак скоро кончится, но мак-волк с яйцом еще остался. Пока будешь есть, изложу тебе обстановку.
Верити вспомнила, что мешочек сотенных упрятан в стенной шкаф (Юнис велела не оставлять его на верстаке). Она вылезла из вкладыша, сложила его и влезла в пластиковые шлепанцы Джо-Эдди.
В кухне пропустила воду из крана через фильтр в форме Пикачу, набрала полстакана, выпила.
В ванной, все еще полусонная, воспользовалась унитазом, умылась, почистила зубы и вернулась в спальню за чистыми трусами, свежей футболкой, кроссовками. Подумала, что на улице, наверное, холодно, так что надела еще и рыжую шерстяную ковбойку-пиджак Джо-Эдди из японского джинсового магазинчика, на два размера больше, чем носила сама.
В гостиной сняла очки с зарядки и надела. Появился курсор. Юнис смотрела на гарнитуру, включенную в собственную зарядку.
Эй.
Верити выдернула гарнитуру из зарядника и вставила наушник в ухо.
– Нам надо вывести тебя туда, – сказала Юнис.
– Зачем?
– Потому что франклины нужны там. В том дайнимовом чехле, куда ты их убрала.
– Каком?
– Дайнимовом. Материал, из которого чехол.
– Зачем?
– Кто-то захотел сделать крутой чехол.
– Деньги зачем?
– Их заберут. Лучше там, чем здесь.
Верити не знала, как поступила бы с деньгами, реши она вернуть Юнис в «Тульпагеникс» (чего делать уже не собиралась). Отдать их кому-нибудь – неплохой вариант. Так что она вернулась в спальню, к стенному шкафу, за чехлом. Дайнима оказалась чем-то вроде тайвека, только еще круче.
Решив на сей раз не прятать наушник, Верити спустилась на улицу. «Волки + Булки» были в том же доме, третья дверь справа. Голый кирпич и дымчатая сталь, запах пекарни. Она заказала мак-волк (мутантный пряный маффин с начинкой из яйца в мешочек, загадочным образом очищенного от скорлупы), расплатилась и стала смотреть, как паренек по другую сторону стойки щипцами кладет ее мак-волк на белую фарфоровую тарелку. Он поставил тарелку на советского вида пластмассовый поднос, серый, примерно того же оттенка, как оправа ее тульпагениксовских очков, добавил туда же кофе и столовый прибор в бумажной салфетке.