Агенты школьной безопасности
Шрифт:
Потом Лешка придумал:
– Дим, мы ее как рыбку из аквариума выловим. Удочкой. Клево? – И он тут же нырнул в стенной шкаф в прихожей, разыскал папины рыболовные снасти и выбрал самый большой крючок. И самую толстую леску.
– Ты еще грузило прихвати, – в шутку посоветовал я. – И червячка приготовь.
Алешка засмеялся:
– Мы, Дим, на хлеб ловить будем. – И вдруг стал серьезным. – Мы с тобой дураки. Ничего у нас с крючком не получится. Не подцепит он бумажку, как ни подсекай. Нужно в самом деле ловить
Тут я тоже стал серьезным – не люблю дурацкие шутки.
Но Лешка не шутил. Он достал из кармана жвачку, засунул ее в рот и начал «обрабатывать».
Жевал, жевал… Я ждал, ничего не понимая. А он вынул жвачку и шлепнул ее на свою тетрадь. Она смачно прилипла. Навсегда.
– Понял, Дим?
Теперь понял.
Глава 4
Удочка со жвачкой
На следующий день весь первый урок я соображал. Совсем не то, что требовалось Бонифацию, нашему учителю литературы. (Поясняю: Бонифаций он потому, что весь курчавый, как известный лев из мультика, всегда в свитере до колен, который ему связала любимая мама, и потому, что любит на свете, кроме мамы, только нас и всемирную литературу.)
Лешкина идея со жвачкой мне понравилась. Но я сильно сомневался, что комок жвачки прилипнет к листочку – веса не хватит. К тому же этот листочек надежно придавлен чугунной тяжестью. Нужно другое решение. Я думал…
Бонифаций моей задумчивости не замечал. Он даже, наверное, был доволен моим сосредоточенным видом.
Когда я устал соображать, то стал прислушиваться к его словам. Бонифаций рассказывал об американской литературе позапрошлого века. Марк Твен, Эдгар По, О’Генри…
Что-то меня тут зацепило. Ведь я их всех читал когда-то. И в голове завертелось все вперемешку… Америка. Ковбои. Авантюристы. Жулики. Жвачка.
И почему-то на жвачке я застрял. Стало вспоминаться. Жевательную резинку придумали американцы. Чтобы занять челюсти и мозги. До этого, в старое время, они жевали специальный табак и плевались им в своих салунах. А потом заменили его жвачкой. И нашли ей еще одно применение. У бедных людей даже выработалась новая профессия, не помню, как она называлась.
Эта профессия – сбор монет в водостоках. Уронит какой-нибудь богатый мистер монетку, она покатится и провалится в водосток, прикрытый железной решеткой. И там много таких монеток накапливалось. Но как их доставать? Однако мысль человеческая в добывании денег не стоит на месте. Придумал кто-то один, а пользоваться стали многие.
В то время в Америке даже бедные люди ходили с тросточками – вспомните Чарли Чаплина. Вот такая тонкая тросточка с комочком жвачки на ее конце и стала орудием доставания денег. Тросточку просовывали между прутьями решетки, крепко прижимали комочек жвачки к монетке – она прилипала – и вытаскивали ее из водостока.
Тут Бонифаций что-то заметил в моем радостном взгляде. Он, оказывается, уже перешел к библейским сюжетам и ехидно спросил:
– Вот Дмитрий знает ответ на этот вопрос. Скажи нам, чем Давид поразил Голиафа?
– Тросточкой! – ответил я.
Смех в классе…
На переменке я сказал Алешке:
– Тащи швабру.
– Зачем? Артоша велела?
Я коротко объяснил свою идею. И добавил, что концом швабры мы сможем отодвинуть чернильный прибор и освободить от его тяжести записку.
Алешка, не говоря ни слова, помчался к нашей уборщице, тете Мане.
Я ждал его в кладовке.
Алешка ворвался так, будто вроде ведьмы прилетел на этой швабре. И только что с нее соскочил.
– Порядок? – спросил я.
– Еще какой! – похвалился Алешка. – Меня с этой шваброй Артоша засекла.
Только этого нам не хватало!
– Что ты сияешь?
– А я, Дим, у нее теперь любимый ученик. Вроде Валечки Баулина.
Оказывается, Артоша перехватила Алешку со шваброй, когда он пробивался через толпу отдыхающих после урока:
– Ты куда? Ты зачем?
Алешка сказал правду:
– Бумажку одну подобрать.
– Молодец! А вы все – лентяи. Вам бы все баловаться, а вот Оболенский чистоту наводит.
– Она, Дим, – сказал Алешка, – до сих пор меня хвалит. Никак не остановится.
Но швабра нам не помогла – коротковата оказалась.
Алешка призадумался, решил:
– Пошли в спортзал. Что-нибудь тяжеленькое найдем.
Мы захватили швабру и пошли в спортзал.
– Отлично! – обрадовался наш физкультурник, который заставлял нас бегать сто кругов по сто километров. – Метите от шведской стенки до третьего урока.
– Щаз-з! – сказал Алешка, когда он вышел. И спрятал швабру под мат.
Осмотрелся:
– Во! То, что нужно.
У шведской стенки стояла пудовая гиря. Алешка попытался ее поднять.
– Леска не выдержит, – сказал я. – И в дырку гиря не пролезет.
– А что делать? – Алешка немного растерялся.
Но ненадолго.
– Дим, ты пока учись за нас двоих, а я домой сбегаю. Там что-нибудь найду. Утюг какой-нибудь.
На третий урок он опоздал. Но «что-нибудь» нашел. Папину гантелю.
– Теперь получится, – сказал Алешка.
В общем, каждая переменка у нас весело проходила.
Но задачу мы выполнили. После четвертого урока. Забрались в кладовку, заглянули в кабинет. Директора не было, листочек со схемой заманчиво торчал из-под неподъемной скалы письменного прибора.
– Жуй! – приказал мне Алешка, сунув в руку жвачку. – Как следует жуй. Только не проглоти, у меня больше нет.
Я старательно, как верблюд, заработал челюстями.
Алешка тем временем обвязал гантелину за один конец, под головкой.