Агхора III. Закон кармы
Шрифт:
Перевод кармы
Хотя теоретически ёмкость для запасания карм безгранична и человек может отождествлять себя со всё новыми и новыми веществами, действиями и ситуациями, вопрос о возможности перевода уже сформированных кармических остатков от одного существа к другому гораздо менее ясен. Некоторые источники отрицают, что один человек может наследовать результаты действий другого, некоторые утверждают, что такое возможно. По мнению Вималананды, бывает и то и другое. Поскольку невозможно настолько влиться в окружение, чтобы полностью забыть себя, и невозможно быть полностью независимым от окружения, пока есть необходимость получать продукты из него, то невозможно полностью отделить индивидуальную карму от коллективной. Таким образом, человек существует в континууме, ограниченном двумя противоположными полюсами:
общественное
деловая жизнь - философское созерцание
этот мир - тот свет
домовладелец - отшельник
творение - растворение
правритти - нивритти
дхарма - мокша
Веды уделяли огромную роль происхождению и социуму, полагая однозначно, что члены семьи или рода делят друг с другом как кармы, созданные в индивидуальном порядке, так и наработанные коллективно. Однако согласно более поздним текстам, индивидуальная карма обособлена и неделима, и отсюда - невозможность перевода кармы: «Человек пожинает это в том возрасте - будь то детство, молодость или старость, - в котором он это посеял в предыдущем рождении- Человек получает от жизни то, что ему суждено получить, и даже боги бессильны гут что либо изменить» (Garuda Purana, p. 68).
Ранний буддизм исповедовал индивидуалистический подход: «Каждый - сам себе остров, заботящийся о своём спасении- Истинно благое дело - это сокровище, которым «не поделиться с другими» (McDermott, p. 190). Буддизм Махаяны, однако, вновь возвращается к социально ориентированному понятию кармы, выдвигая идеал бодхисаттвы. Бодхисаттва принимает на себя бремя всех страждущих и жертвует во имя других запасом своих заслуг. Тот, кто может, вырабатывает добрую карму сам и делится ею, а кто не может - получает её от них и ею пользуется. Поздние индуистские традиции, особенно проповедующие бхакти (любовь к Богу), также вновь обратились от жёсткого кармического индивидуализма к коллективно переживаемой карме.
В мире есть место и для отшельников, и для обычных людей. Первые не могут обойтись без вторых, ибо им нужен кто-то, кто бы давал им еду, одежду и кров. Однако, если бы цивилизация строилась исключительно на мирянах, она бы, безусловно, скатилась бы в пропасть самого примитивного и малопривлекательного материализма. Так, переходя от одного к другому и назад, словно раскачиваясь на качелях, индийские философы открывали для себя преимущества и недостатки разделения чужой кармы. Жизнь в сообществе требует от вас согласования с его дхармой, равно как и со своей собственной; она требует взаимодействия с другими членами сообщества, в которых вы подвергаетесь действию их кармических остатков, и наоборот. Пища и секс - вот два важнейших пути, посредством которых происходит деление кармой. Законы Ману замечают, что даже дживанмукта (тот, кто ещё при жизни получил освобождение от дальнейших рождений) может быть «окутан паутиной самсары (проявленного мира)», если примет пищу из нечистых рук. Считается, что сексуальная чистота жены может компенсировать огрехи мужа, но в то же время похоть жены может нанести ему огромный вред.
Значение кровных уз трудно переоценить. Один из принципов в джотише гласит, что ребёнок до семи лет переживает главным образом последствия материнской кармы, а в промежутке между семью и четырнадцатью годами - отцовской. Только после четырнадцати лет (и полового созревания) человек начинает жить своей собственной кармической жизнью. Перевод кармических заслуг внутри семейства своим предкам известен по многим ведическим обрядам, включая жертвоприношение пинда, которое нацелено на то, чтобы умиротворить потенциально опасных и злых предков. Но передавать карму можно и в обратном направлении: в «Каушитаки»упанишаде есть рассказ о том, как сын перекладывает на себя карму умирающего отца.
Правритти и нивритти
Подобные обмены упрочивают правритти (дальнейшее вовлечение в мирские дела и связанные с ними перевоплощения), если участники обменов отождествляют себя с обменами. Сокращение кармических обменов или отказ от отождествления с ними упрочивают нивритти (выход из мира действий). Вималананда предпочитал нивритти, однако не за
И правритти, и нивритти берут своё начало в Ведах, которые предписывали всевозможные жертвоприношения для получения всевозможных результатов как в этом, так и в ином мире. Столетиями, однако, сторонники нивритти, вершиной которой служит мокша (освобождение от необходимости рождаться вновь), старались покинуть общество и не участвовать в кармических взаимодействиях, которые неотделимы от жизни в обществе. Эти люди отказывались от мира и становились саньяси. Саньяс буквально означает «кома», так что саньяси пребывает (или должен пребывать) в «коматозном» по отношению к миру состоянии. Саньяси сводят до минимума свои физические и ментальные функции по мере того, как они слагают с себя свои мирские обязанности. Однако до тех пор, пока не достигнуто просветление, «коматозные духом» по-прежнему сохраняют свои индивидуальные причинные тела и свои кармический дневник. Более того, они по-прежнему делят общую карму с членами своей общины, в том смысле, что они усваивают духовную энергию и аскетическую мощь гуру и пользуются помощью и поддержкой со стороны других учеников.
Горечь и отвращение ожидают того человека, который сумеет непредвзято взглянуть на то, во что он оказывается замешан теми кармами, которые мы создаём с целью самосохранения, включая наше хищническое отношение к Природе. Мы разрушаем естественные ландшафты и дикая природа становится редкостью, мы поступаем нечестно по отношению к культурным растениям и домашним животным, заставляя их работать на нас в тяжелейших условиях и за рабское вознаграждение. Мы выводим новые и новые сорта и виды, только чтобы поскорее проглотить их, почти без пользы для них самих и для их Матери-Природы. В свою очередь, эти кармы приучают нас бесстыдно мошенничать друг с другом: «Обман лежит в самой основе нашей современной земледельческой и животноводческой индустрии. Обмен приобрёл у людей форму взаимного надувательства, начало которому положила купля-продажа. Отсюда, основа торговли - мошенничество, надувательство и обман- Без обмана нет прибыли. Честно совершенный обмен оставляет вас с нулевой прибылью» (Engler and Hayashi, p. 124-125).
Однако бегство от лицемерного общества - не всегда наилучший путь. Истинное отречение от общества происходит автоматически - когда истощаются кармы, удерживающие вас в миру. Как не уставал повторять Вималананда: «Если приходится думать об отречении от мира, значит, ты ещё не готов к этому. Но когда твой интерес к миру проходит сам собой, ты автоматически встаёшь на путь нивритти, и только тогда возможно успешное продвижение по нему. А до того - никакого конца карме в этой жизни не будет».
Человеческие жертвоприношения
Доскональное изучение природы причинно-следственных отношений дало возможность авторам Вед, прекрасно осознававшим необходимость действий в практической жизни, разработать методы, посредством которых они могли достичь определённого результата путём преднамеренного создания определённых карм. Эти методы, называемые на санскрите яга и яджна и обычно переводимые как «жертвоприношения», питают и насыщают богов и других эфирных существ праной (жизненной силой), поступающей к ним с дымом священных костров, на которых сжигаются подносимые в жертву растения или животные. Жертвоприношение - это неотъемлемая черта многих древних религий, включая иудаизм, и оно до сих пор практикуется в Индии. (Хотя почти все нынешние жертвенные обряды упрощены по сравнению с оригинальными, поскольку жрецы уже не понимают, что делают.) В искренней жертве нет обмана, так как существа, которыми она приносится, тоже получают от неё некоторую пользу. В правильно совершаемом ведическом обряде злая карма, которую жертвователь навлекает на себя убийством приводимых на заклание жертв, уравновешивается и превосходится доброй кармой за те благоприятные последствия, которые даёт выполнение обряда.