Агитпроп. Идеология победы

Сёмин Константин

Когда вы опускаетесь на дно отчаяния, если, скажем, вы заперты в Газе, этой израильской тюрьме под открытым небом, когда вы вынуждены укрываться вдесятером в бетонном убежище, когда каждое утро вы должны идти по грязным улицам своего лагеря беженцев за бутылкой воды – просто потому что вода, текущая из вашего крана, ядовита; когда вы выстраиваетесь в очередь перед офисом ООН чтобы получить продуктовый паек, просто потому что вокруг нет никакой работы, а ваша семья хочет есть; когда вас бомбит израильская авиация, оставляющая за собой сотни убитых; вот тогда ваша вера – это последнее, что у вас остается. Намаз, совершаемый пять раз в день, это единственное, что позволяет не сломаться, сохранить смысл жизни, а главное – чувство собственного достоинства. И когда патриции этого мира начинают высмеивать то последнее, что позволяет вам сохранять достоинство, вот тогда

рождается ярость. И эта ярость усиливается, когда вы и практически все, кто вас окружает, оказываетесь не в силах хотя бы как-то ответить.

Карикатуры на Пророка в парижской газете Шарли Эбдо агрессивны и инфантильны. Ни одна из них не вызывает улыбки. Для мусульман они являются воплощением чудовищной системы двойных стандартов. Во Франции любой, кто отрицает Холокост или, к примеру, геноцид армян, может быть брошен в тюрьму на год и подвергнут штрафу в 60 000 долларов. Во Франции смеяться над Холокостом так, как Шарли Эбдо смеялась над Исламом – уголовное преступление. На уроках истории французским школьникам рассказывают, как фашисты преследовали евреев, но тем же самым школьникам никто не расскажет о преступлениях французской армии в Алжире, о том, что количество алжирцев, погибших в войне за независимость от Франции, по некоторым, оценкам превышает миллион человек. Французские законы запрещают ношение бурки и никаба. Женщины, нарушившие это предписание, могут быть арестованы, оштрафованы на 200 долларов и отправлены на исправительные работы. Прошлым летом, когда Израиль наносил ежедневные авиаудары по Газе, Франция запретила демонстрации в поддержку Палестины. Сигнал, посланный мусульманам, был ясен – ваши традиции, ваша история и ваши страдания не имеют значения. Ваша версия событий не будет услышана. Джо Сакко был достаточно смел, чтобы затронуть этот вопрос в своих иллюстрациях для Гардиан. Как подчеркивал Сакко, если мы будем игнорировать эту версию, мы получим круговорот террора в природе.

“Это ужасно, когда свобода означает свободу оскорблять, унижать и высмеивать самые святые для человека понятия,” – так написал мне исламский богослов Хамза Юсуф, американец, проживающий в Калифорнии. “В некоторых испаноязычных странах людей оправдывают, в случае если убийство было спровоцировано оскорблением в адрес матери убийцы. Я сталкивался с этим в Испании много лет назад. Это не оправдывает убийство, но это объясняет случившееся с точки зрения чести – чести, потерявшей всякое значение на Западе. Возможно, единственная западная страна, где честь еще что-то значит – это Ирландия. В конце концов, когда в Кентукки, последнем из американских штатов, отменяли закон о дуэлях, это был ирландский закон. Когда-то дуэль была весьма популярна на Западе, во времена, когда честь занимала важное место в сердцах мужчин. Сегодня мы не имеем права быть оскорбленными чем угодно, кроме расистской шутки, которая для верующего человека значит гораздо меньше, чем насмешка над его религией. Исламский же мир, как ты сам знаешь, до сих пор живет по кодексу стыда и достоинства. Религия значит очень много. Мне было грустно видеть твиты и плакаты со словами “Я – Шарли”, поскольку хотя я и ничуть не симпатизирую заблудившимся идиотам (террористам, ворвавшимся в газету), я не испытываю никакой солидарности и с пересмешниками”.

Несмотря на все заявления о том, что Шарли Эбдо издевается над всеми одинаково, в 2008 газета все же уволила карикатуриста и фельетониста за творчество, показавшееся редакции антисемитским.

Вскоре после атак 11 сентября, находясь в Париже в качестве корреспондента Нью-Йорк Таймс, я отправился в Ля Сите Де 4000, серое гетто, где в квартирах с замурованными окнами живут эмигранты из Северной Африки. Лестничные проемы там забиты мусором. Граффити на стенах обвиняют французское правительство в фашизме. Боевики из трех основных группировок торговали героином и гашишем на парковках, среди обгоревших остовов машин. Несколько подростков принялись швырять в меня камни. Они кричали “Fuck the United States! Fuck the United States! Fuck the United States!” и “Osama bin Laden! Osama bin Laden! Osama bin Laden!” У дверей в квартиру пожилой еврейской женщины кто-то вывел “Смерть евреям!” – надпись, которую она потом пыталась закрасить.

В бонлю Осама Бин Ладен был героем. Когда новость о случившемся в Нью-Йорке достигла Ля Сите де 4000 – прозванного так потому, что квартал изначально вмещал 4000 квартир – подростки высыпали на улицу и принялись кричать Аллах Акбар! Всего за несколько недель до этого Франция провела первый с 1962-го года, момента окончания войны за независимость

Алжира, футбольный матч между командами двух стран. Североафриканцы свистели и кричали во время исполнения французского гимна. Они кричали “Бин Ладен! Бин Ладен! Бин Ладен!” Двух присутствовавших на матче французских министров, женщин при этом, забросали бутылками. Когда французская команда начала брать верх, алжирские фанаты высыпали на поле, чтобы остановить игру. “Ты хочешь, чтобы мы плакали по американцам, когда они бомбят и убивают палестинцев и иракцев каждый день?” – сказал мне Мухам Абак, эмигрант из Марокко, сидевший на скамейке с двумя друзьями, в тот день, когда я решил прогуляться по Ля Сите Де 4000. “Мы хотим, чтобы погибло больше американцев. Чтобы они поняли, каково это”.

“Америка объявила войну мусульманам давным-давно,” сказал мне Лаала Тула, алжирский эмигрант, проработавший многие годы механиком на железной дороге. “Вот тебе и ответ”.

Игнорировать эту ярость опасно. Но гораздо опаснее отказываться изучить происхождение этой ярости. Она выросла не из Корана или Ислама. Она выросла из массового отчаяния, из безысходной нищеты в сочетании империалистической политикой Запада, капиталистической эксплуатацией и высокомерием. По мере того, как ресурсы нашей планеты истощаются, сигнал, который мы посылаем обездоленным, суров и однозначен: у нас есть все, и если вы попробуете взять у нас хотя бы что-то, мы убьем вас. Сигнал, который обездоленные посылают в ответ, в такой же степени суров и прямолинеен. В последний раз он был доставлен в Париже.

Если не объяснить, что такое власовщина, мы столкнемся с тем же, что и Украина

В понедельник, 17 февраля, на канале «Россия-1» выйдет документальный фильм Константина Семина «Биохимия предательства». Так получилось, что фильм, который, как говорит автор, по уже перезревшей теме снимали давно, очень уж пришелся именно на сегодняшнюю информповестку дня, которую то и дело сотрясают скандальные заявления либеральной тусовки. Когда продолжает тлеть Евромайдан на Украине, а в России все уверенней поднимают голову современные власовцы, самое время разобраться в том, что такое биохимия предательства и почему Великая Отечественная война в мае 45-го не закончилась. Об этом и не только – в интервью Накануне. RU с Константином Семиным.

Константин, расскажите, о чем ваш документальный фильм?

Фильм называется «Биохимия предательства», он выйдет в понедельник в 21.00 на канале «Россия-1». В нем рассказывается, как понятно из названия, о том, чем мотивируется предатель, откуда родом предательская идеология, а также показываются примеры воздействия на людей.

Будут ли открыты какие-то тайны, которые, может быть, раньше не были известны?

Это не расследование, а скорее идеологический материал. Мы не пытаемся поймать за руку предателей и показать, как они ходят к американскому посольству за финансовой поддержкой. Мы говорим о предательстве как об идеологии, откуда она родом и что объединяет предателей разных поколений, разных исторических эпох.

Поскольку для современной России синоним предательства – Власов, мы исследуем феномен власовщины, как он зародился, почему Власов по-прежнему для некоторых людей уже нового поколения является героем. Мы исследуем идеологическую платформу власовщины, на чем она зиждется и как власовщина 40-ых перетекает во власовщину современную.

Мы задаем вопросы, почему в 44-ом году Власов, создавший так называемый комитет освобождения народов России в Праге, в манифесте комитета неожиданно ссылается на опыт февральской революции 17-го года. Мы пытаемся разобраться, что может быть общего у тех людей, которые разрушали страну в 17-ом с теми, кто перешел на сторону фашистов в 40-ые, и почему эта мотивация оказывается востребованной сегодня.

А почему вы взяли имя Власова в качестве главного предателя?

Потому же, почему на Украине Бандера является одним из символов антигосударственного, революционного движения. Бандеровщина и власовщина вещи одного порядка. Это первая причина, а вторая – не мы выбрали Власова, его выбрали сегодняшние наши предатели. Если бы он не был так близок и нужен им сегодня, может быть, для нас это не было бы интересно, но Власов необходим сегодняшним российским либералам, национал-демократам, которые называют себя националистами, также, как Бандера необходим бандеровцам на Украине, и Бандера на Майдане всего лишь репетиция Власова в контексте каких-то новых событий в России.