Агломерат
Шрифт:
– Экспедиция в Питер задумана и реализована по многим причинам, – сказал Владислав. – Причем большая часть этих причин не афишировалась, разгром автономов – лишь один из пунктов. Сейчас, когда мы приедем, состоится... м-м-м... так сказать, совещание по поводу некой операции. Тебе интересно?
– Мне интересно, какова в этом моя роль. – Я понял, что вербовка уже состоялась. – Вы хотите кого-то... предать?
– Боже упаси, – махнул рукой Владислав. – Я никогда не предам наше правительство и наш народ. Дело в другом, но объясню я тебе это немного позже. Я должен знать, смогу ли я тебя защитить
– Какой? – Я уже давно понял, куда он клонит.
– Готов ли ты стать чистильщиком?
– Нет, – отрицательно покачал я головой. – Но я согласен.
– Это очень важное решение в твоей жизни, – с улыбкой сказал Владислав. – Теперь ты один из нас. Ты больше не вахмистр казачьего иррегулярного войска Московского агломерата.
– Никогда не думал, что стану чистильщиком, – искренне ответил я своему новому командиру. – Для вас я дезертир, а теперь еще и предатель своего корпуса.
– Ты просто перешел в другое ведомство, – хмыкнул Владислав, – а это не предательство, поверь. Стать чистильщиком – большая жертва, ты сам это понимаешь. Я знаю, что другие службы к нам относятся как к полным отморозкам. Но это не так, просто остальные службы – это, по сути своей, гражданские с оружием, мы же являемся действительной силой. Если бы не было нас, Москва до сих пор была бы в руках всякого отродья. Поверь, то, что ты пошел к нам, – очень жестокое наказание. Не считай себя предателем, ты служишь своей стране, только теперь у тебя будет другая форма и другое начальство. Но все, что ты делаешь, ты делаешь не для себя и не для меня, ты делаешь это для своей страны, которая сейчас в беде.
– Теперь вы мне расскажете, что за операция? – Мой вопрос прозвучал подавленно.
Если быть честным, в моей душе творилось настоящее побоище. Я не понимал, что будет дальше, мне было сложно осознать себя одним из них. Чистильщики – самая закрытая организация из всех, туда шли только отмороженные на всю голову. Чистильщики прослыли в агломератах самыми безжалостными. Одно их упоминание было для врагов словно нож у горла. Их действительно боялись все – от гуков до нашего правительства. Теперь я один из них.
– Прежде чем я тебе это расскажу, ты должен принять клятву. – Владислав был все так же спокоен как удав. Он достал из шкафа аккуратно сложенную форму и сказал: – Иди переоденься. Даю три минуты, в камуфляже казака ты клятву принимать не будешь. Это все серьезно, ты не думай.
Я подхватил форму и вышел из купе. Быстро переодевшись в тамбуре вагона, вернулся. Владислав подал мне небольшую папку:
– Читай. Я как старший по званию буду ее принимать.
Я взял папку в руки и стал читать текст:
– «Я, Андрей Андреевич Ермолаев, клянусь в верности своей стране. Я клянусь до конца своей жизни делать все, чтобы моя страна снова стала единой. Я клянусь беспрекословно выполнять приказы начальства, клянусь верой и правдой защищать страну от всех опасностей.
Я чистильщик, до последнего вздоха я буду охранять и очищать эту страну от грязи. Я никогда не сдамся, никогда не отступлю. Для меня нет Бога и нет семьи. Я готов убить всякого, кто посмеет навредить России. Моя прошлая жизнь уничтожена, теперь я новый человек. У меня нет прошлого, мое будущее теперь одно – защита своей страны.
Я проклят. Я чистильщик. Очищать и охранять!»
После прочтения Владислав отдал честь и тихо сказал:
– Запомни, рядовой, это не просто слова. Если ты нарушишь клятву, я тебя убью. Найду и убью. Среди нас нет предателей. Никогда не смей пытаться меня обмануть или обхитрить. Теперь ты один из нас, чистильщик Ермолаев, теперь ты наш.
Я с тяжелым сердцем поднял руку на уровень виска и хрипло выговорил:
– Очищать и охранять!
Когда Владислав пожал мою руку, я все-таки не сдержался. Мне стыдно об этом говорить, но я заплакал. Тихо, пытаясь остановиться, но у меня ничего не получалось; я просто плакал и ничего не мог поделать.
Все. Теперь я один из них. Нет больше вахмистра Андрея Ермолаева. Теперь я чистильщик.
Владислав сел в кресло и сказал:
– А теперь к нашим баранам. Ты меня слушаешь?
После некоторой паузы я кивнул и хрипло сказал:
– Да.
– Очень хорошо. Я очень опаздываю, поэтому буду говорить быстро и четко, а главное, по существу. Свое звание ты потерял, теперь ты рядовой. Больше тебе суд не грозит, ты больше не казак, автоматически переходишь под мою юрисдикцию, а у меня к тебе претензий нет. Документы мы оформим после приезда в Москву. Тут проблем не будет. Подготовка в штат идет около года, но в случае перевода – сокращенный курс. Теперь о тебе. Ты будешь в моем отделе, поэтому подготовка тебе не требуется, потом ты все поймешь. Сейчас у меня нет времени на объяснения, инструктаж я проведу позже, в общем расскажу о твоей задаче, а более подробно ты все узнаешь в Москве. После гибели начальника поезда я принял командование и должен довести все, что осталось от бронепоезда, до Питера. Иди во второй десантный вагон, разговаривать мы будем завтра.
Я подошел к двери, но, задержавшись, сказал:
– Товарищ полковник, станция Мстинский мост была уничтожена отрядом авто...
– Знаю, рядовой, – перебил Владислав. – Эта проблема решается, можете идти. Хотя постой, Андрей. Форму можешь оставить себе, а вот шашку и автомат нужно будет сдать, у чистильщиков другое оружие.
– Автомат сдам, но шашку – нет. Она не учетная, именная. Ее я не отдам.
Я развернулся и вышел из купе, а через минуту оказался во втором десантном. В вагоне было множество бойцов – сборище из разбитых и разгромленных отрядов чистильщиков, казаков, танкистов и спецкоманды техников. Народу много, и все разговаривали, но как-то очень тихо. В эти дни, особенно сегодня, многие потеряли друзей и товарищей – потому ни радостных криков, ни шуток не было. Я сел у входа и через минуту из общего фона выловил тихую беседу техника спецкоманды и казака, сидевших неподалеку от меня.
– А я тебе говорю, прорыв на Мстинском был спланирован, они знали, что корпус разделится и будет удар по мосту, – горячо шептал техник с кудрявыми волосами (я мысленно прозвал его Кучерявый).
– Наши бы своих не подставили, – рыкнул казак. – И вообще просто так сливать блокпост нет резона, они бы предупредили. Тем более там треть спаслась на тепловозе, я сам помогал «трехсотых» перетаскивать в четвертый медвагон. Только когда мы их к врачам принесли, многим уже помощь была не нужна.