Агнец
Шрифт:
— Но дочь мы тебе все равно вернем, — заключил Джошуа.
Джошу хотелось немедля ворваться в Калигхат и потребовать возвращения дочери Руми и освобождения остальных заложников во имя всего доброго и нужного. У Джоша на все одно решение: вперед, с праведным негодованием. Однако этому свое время, как свое время коварству и пагубе (Псалтирь-девять, или типа того). Путем безупречной логики мне удалось склонить его к иному плану:
— Джош, неужели Вегемиты разгромили Мармитов [5] приступом, требуя справедливости под острием меча? По-моему, нисколько. Эти брахманы
5
От фирменных названий пастообразных пищевых продуктов, изготавливаемых из экстрактов овощей, белков и дрожжей, неотъемлемой части соответственно австралийской и британской кухни: «Веджемайт » и «Мармайт».
— Верно подмечено. Однако ребенка-то все равно нужно спасать.
— Конечно. — Как?
— Крайней подлостью.
— Тогда начальник — ты.
— Во-первых, нам следует ознакомиться с городом и храмом, где приносят жертвы.
Джошуа почесал в затылке. Волосы у него почти отросли, но все равно были коротковаты.
— Вегемиты разгромили Мармитов?
— Да. Книга Экскреций, глава три, стих шесть.
— Не помню такой. Надо бы освежить в памяти Тору.
Статую Кали над алтарем вырезали из черного камня, и ростом она была в десять мужчин. На шее богини висело ожерелье черепов, а чресла перепоясывались связкой отрубленных человеческих рук. Из пасти торчала пила острейших клыков, изнутри лился поток свежей крови. Даже ногти на ногах у нее загибались ужасными лезвиями, а самими ногами она попирала высеченные в камне кучи сплетенных корчащихся трупов. У Кали имелось четыре руки: в одной — беспощадный карающий меч, другой она за волосы держала отрубленную голову, третьей, согнутой, как бы подманивала жертвы к своему темному алтарю изжития, куда всем нам суждено попасть. И четвертая рука указывала вниз, как бы подчеркивая опоясанные руками бедра и задавая вечный женский вопрос: «Эта юбочка меня не полнит?»
Алтарь располагался на возвышении посреди просторного сада. Его окружали деревья, а ширины он был такой, что в тени черной богини запросто разместились бы пятьсот человек. В камне вырезали глубокие канавы для стока крови, которую затем из сосудов можно было заливать богине в глотку. К алтарю вела широкая аллея, вымощенная камнем, и вдоль нее по обеим сторонам выстроились огромные деревянные слоны. Стояли они на громадных кругах, чтобы можно было вращать. Хоботы и передние ноги заляпаны бурой ржой, тут и там виднелись глубокие надрезы: лезвия, пронзая детей, втыкались в красное дерево.
— Витру держат не здесь, — заметил Джошуа.
Мы прятались за деревом у самого храмового сада. Заблаговременно мы переоделись в местных, с липовыми кастовыми отметинами на лбу и всеми делами. Поскольку жребий я проиграл, сари было на мне.
— Мне кажется, это и есть дерево бодхи, — сказал я. — Совсем как то, под которым сидел Будда. О, как это волнительно! Уже от того, что я стою здесь, на меня снисходит просветление. Нет, в самом деле — я ощущаю, как под моими ступнями чавкают спелые бодхи.
Джошуа посмотрел на мои ноги:
— Мне кажется, это не бодхи. Тут до нас корова побывала.
Я извлек ступню из этой пакости.
— В этой стране коров переоценивают. Гадят даже под деревом Будды. Ничего святого не осталось, скажи?
— Этому храму не выстроен храм, — сказал Джошуа. — Надо спросить Руми, где до праздника держат жертв.
— Откуда он знает? Он же неприкасаемый. А эти парни — брахманы, они ему ничего не скажут. Все равно что саддукей растолковывает самаритянину, как выглядит святая святых.
— Тогда придется самим искать, — сказал Джош.
— Мы знаем, где они будут в полночь. Там и зацепим.
— По-моему, лучше найти этих брахманов и заставить их отменить весь праздник.
— Возьмем штурмом храм и скажем: немедленно прекратите?
— Да.
— И они прекратят?
— Да.
— Очень мило, Джош. Пошли искать Руми. У меня есть план.
Глава 21
— Из тебя вышла очень симпатичная женщина, — изрек Руми, нежась в роскоши своей ямы. — Я рассказывал, что жена моя перешла в следующую инкарнацию и я теперь один и ничем не связан?
— Да, ты упоминал. — Похоже, он уже смирился с тем, что дочь ему не вернуть. — А что вообще с твоей семьей случилось?
— Утонули.
— Соболезную. В Ганге?
— Нет, дома. У нас был сезон дождей. Мы с малюткой Витрой пошли на рынок купить немного помоев, и вдруг как хлынет. А когда вернулись… — Он пожал плечами.
— Я не хотел бы выглядеть бесчувственным, Руми, но велика вероятность того, что потерю твою вызвал… ну, не знаю… скорее всего, тот факт, что ты ЖИВЕШЬ В КОПАНОЙ ЯМЕ!
— Это ему не поможет, Шмяк, — сказал Джошуа. — Ты говорил, у тебя есть план.
— Есть. Руми, верно ли я понял, что в этих ямах — то есть когда в них никто не живет — дубят шкуры?
— Да, это работа, которую могут выполнять только неприкасаемые.
— Оттого и аромат. Я предполагаю, в дублении вы пользуетесь мочой, верно?
— Да, моча, толченые мозги и чай — основные компоненты.
— Покажи мне яму, где выпаривают мочу.
— Там живет семья Раджнеш.
— Все в порядке, мы принесем им подарок. Джош, у тебя в котомке не завалялось пыли?
— Ты чем собрался заниматься?
— Алхимией, — ответил я. — Искусные манипуляции элементами. Смотри и учись.
Когда ямой не пользовались для мочи, ее населяло семейство Раджнеш. Они были только рады оделить нас целой кучей белых кристалликов, из которых состояло половое покрытие дома. В семье было шестеро: отец, мать, почти взрослая дочь и трое малюток. Еще одного младшего сына забрали в жертву богине Кали. Как Руми и остальные неприкасаемые, Раджнеши скорее походили на мумифицированные бурые скелеты, а не на людей. Неприкасаемые мужчины разгуливали между ямами в чем мать родила или в одних набедренных повязках, и даже их дамы носили рвань, что едва прикрывала остатки тел. Полный контраст со стильным сари, которое я приобрел на рынке. Господин Раджнеш заметил, что я — очень симпатичная женщина, и пригласил заходить в гости после ближайшего муссона.
Джошуа мелко растолок белые кристаллы, а мы с Руми собрали древесный уголь в красильной яме с подогревом (топку там выдолбили прямо в каменном полу). Неприкасаемые в ней превращали цветы индиговых кустов в краску для тканей.
— Руми, мне нужна сера. Знаешь серу? Желтенький камень, горит синим пламенем, а дым воняет тухлыми яйцами.
— О да, им торгуют на рынке, это лекарство. Я дал неприкасаемому серебряную монету:
— Иди и купи, сколько унесешь.
— Ой, мама родная, да здесь денег больше чем достаточно. Можно, я на остаток соли куплю?