Агония эльфийского народа
Шрифт:
Во время очередной пробежки Летрезен спросил:
— Почему архонты согласились помогать тебе?
— Потому что у нас одна цель. Мы хотели разоблачить Странника. Он ведь в какой-то мере ответственен за наш мир, однако его планы были нам непонятны. Теперь же всё становится очевидным.
— Серьёзно? — язвительно заметил герцог. — Может, поделишься своими догадками?
— А тут и объяснять нечего! — пренебрежительно махнул рукой генерал. — Архонты и Странник — это как материя и антиматерия. Понимаешь?
На всякий случай Летрезен кивнул.
— Если Странник войдёт в Храм
— Значит, и Странник погибнет?
— Нет, — покачал головой генерал. Летрезен подумал, что на бегу это выглядело комично. — Он лишь совокупность трёх сущностей. Он как бы в нескольких оболочках. Три жизни.
— Не слишком обнадёживает. А почему же он тогда давно так не поступил?
— А ты думаешь, что архонты позволили бы ему? Странник хочет посредством демона если не ослабить их, то хотя бы отвлечь. И если у него получится, то у нас тут будет примерно то же самое, что и в Царстве Мрака.
— Если бы ты сказал об этом раньше…
— Ничего бы не изменилось. — Джонсон вновь переместился на несколько тысяч шагов вперёд. Летрезен пытался не отставать. — Все сражения, которые произошли, были неминуемы. Хотя бы потому, что это должно было отвлечь Странника. Он ведь тоже не всесилен и не может знать всего. А если он будет думать, что всё идёт по плану, мы сможем застать его врасплох. Хотя сила архонтов зависит от населения материка, они пошли на жертвы. Остановив, впрочем, битву при Ориве.
— Если так, значит, Странник не очень-то силён. В Царстве Мрака никого не осталось.
— Не обольщайся, Летрезен. Не думай, что… — он не договорил. После очередного перемещения герцог и генерал оказались в огне. — Вверх! — закричал Джонсон, взлетая в воздух.
Летрезен в очередной раз подивился магической реакции генерала. Он взлетел над пылающей долиной с секундной задержкой. Лес вокруг них трещал и шипел, поглощаемый ненасытным огнём. Ядовитый дым плотным облаком витал над землёй, удерживаемый затухающими бликами боевого заклинания Ноариша.
— Демон неплохо повеселился, — оглядываясь, произнёс Джонсон. — Мы должны поторопиться…
С гор постоянно дул сильный холодный ветер, от которого Храм архонтов с трёх сторон укрывали скалы. Из широкого основания поднималась круглая структура бледно-жёлтого цвета, окружённая колоннами, на которых покоился широкий приплюснутый купол, надёжно укрывающий Храм от камнепадов. От леса Храм отделала широкая каменистая площадка. Джонсон и Летрезен оказались на площадке в тот момент, когда бой архонтов с демоном только-только начал набирать размах.
Герцог и генерал осмотрелись. Летрезен почти сразу же увидел невдалеке короля и Сэллиен, тревожно наблюдавших за сражением. Джонсон мгновенно переместился к Сэллиен и, открыв портал в Белиар, отправил девушку сквозь измерения туда, где, по его мнению, было безопасно. Портал закрылся.
Летрезен же, обнажив свой кристальный меч, бросился на короля. Он двигался с невообразимой скоростью. Ещё никогда он не видел соперника, который смог бы уклониться от удара.
Но Офаэль успел. Король двигался очень быстро, постоянно пытаясь сместиться за спину герцогу. Выпады кристального меча он отражал длинным кинжалом, украшенным рубинами — подарок отца. Когда-то давно Непокорный Король обучил своего сына искусству боя, неустанно повторяя, что король должен быть во всём лучше своих подданных. Офаэль усвоил урок. Но исход этой схватки был предрешён самой судьбой.
Герцог вонзил в Офаэля меч по самую рукоятку, и смертельное магическое лезвие зловеще засияло, впитывая чужую жизнь. Но к удивлению Летрезена король не умер мгновенно. Неизвестно, что его держало: может быть, защитная аура, распространяемая висевшим на шее амулетом, а может и сила самого герцога, обрывающего страницу истории своей страны. Два великих эльфа молча смотрели друг другу в глаза, связанные длинной нитью столетий.
За одно долгое мгновение Офаэль увидел сотни событий своего яркого прошлого. Увидел юного Летрезена, покорно стоявшего на коленях и ожидающего приказов.
«Я добуду Вам победу» — сказал молодой военачальник перед тем, как отправиться к берегам Тиали, где он сокрушил армию людей. Битва, за которую Летрезен получил титул графа.
Спустя полстолетия Летрезен освободил Белиар от войск герцога Айзенка, вступил под тёмные своды потемневшей коробки дворца и первым встретил побледневшего, уставшего, перемазанного грязью принца, выбравшегося из лабиринта дворцовых подземелий.
«Город снова наш, Повелитель. Вам нечего больше бояться».
И после смерти Хатона Офаэль надеялся, что ученик этого полководца станет его правой рукой. Но Летрезен хранил независимость и отказывался играть по чужим правилам. Его авторитет в войсках делал фигуру этого эльфа неуязвимым.
«Я всегда готов послужить Эльфийскому Союзу, Ваше Величество. Но не заставляйте меня делать то, что очернит верного сына отечества в глазах народа». И Офаэль не заставлял. Как он мог заставить? Его бесило, что герцог отказывается выполнять прямой приказ, но если этот отказ прочно стоит на фундаменте закона и этики, разве можно заставить Летрезена пойти против его принципов?
Долгая жизнь, тысячи лет, миллионы мыслей. Непрекращаемая борьба за влияние и власть. Постоянный страх за свою жизнь, предательство даже самых верных соратников, постоянное давление полководца на персону короля. И вот они здесь, на этой древней равнине стоят и смотрят друг другу в глаза, связанные истончаемой ниточкой жизни, которая вот-вот оборвётся. Офаэль с горечью понял, что проиграл, но когда он осознал это, в его душу вернулся давно забытый покой.
— Слава тебе, победитель! — торжественно произнёс Офаэль, повторяя ритуальную эльфийскую фразу. Фразу, которой встречал Летрезена много раз. И которой спешил проститься с ним в последний миг долгой жизни. Свет его души угас. Офаэль закрыл глаза.
Летрезен выдернул меч, и тело короля шумно упало на камни. Несколько мгновений герцог смотрел на поверженного врага, подхваченный водоворотом воспоминаний. А затем шум проходившей на равнине схватки вернул его к реальности.
— Не везёт мне с левой рукой, — пожаловался герцог, вернувшись к своему спутнику. Из его левого предплечья торчал кинжал.