Агония
Шрифт:
– Из-за всеобщей неразберихи, процедуры получения данных он HHS могут быть нарушены... На входе Секретная служба изъяла мой планшет. Если у меня будет к нему доступ, я смогу уточнить последнюю информацию из лабораторий.
Через несколько минут, когда доктор Велш в сопровождении охраны вернулся из специальной комнаты, откуда ему было разрешено связаться с "Форт-Кобра", он выглядел озадаченным.
– Мы получили данные вчера вечером. По характеристикам вирус действительно похож на наш. Мы уже сообщили об этом в Управление. Но нужны дополнительные исследования, чтобы точно классифицировать штамм. Все равно - это чрезвычайный случай. Похоже, вирус синтезирован
– У вас не было утечки?
– спросила президент.
– Нет. Утечка биоматериала практически невозможна, Мэм, - уверенно ответил ученый.
– Но, дайте мне время и к концу дня вы будете знать все.
* * *
В обед, когда в зале оперативных совещаний Лэйсон проводила очередной разбор ситуации в атомной энергетике, пришел видео-звонок от Велша. Президент вернулась в кабинет и включила видеопанель. Ученый выглядел подавленным и старался избегать ее взгляда.
– Говорите, доктор.
– Все подтверждается, мэм. Вирус наш, - куратор немного помялся и с виноватым видом произнес.
– И утечка биоматериала тоже от нас.
– Вы же говорили, что утечка невозможна. Что, черт возьми, произошло!
– Утечка биоматериала в чистом виде невозможна, Мэм. Мы подозреваем, что две недели назад один из наших ученых сам себя заразил вирусом, чтобы вынести его из лаборатории.
– Вы знаете, кто?
– Доктор Жикахан Рададж. Один из наших ведущих специалистов. Работал с нами еще на острове Плам.
– Радж?
– переспросила президент, делая запись в планшете.
– Рададж, Мэм. Индус. По-моему откуда-то севера страны. Ассимилирован сорок лет назад. Прошел все проверки. До сих пор работал идеально. После ядерного взрыва в Индии находился в глубокой депрессии, но постепенно начал из нее выходить. Две недели назад он получил доступ в криохранилище и отобрал материал с вирусом для одного из параллельных исследований. На следующий день он вылетел из Лос-Аламоса для отбора образцов и полевых работ в лагерях беженцев. Очаги свиного гриппа в точности совпадают с его маршрутом. Экипаж самолета и команда гражданских врачей, которые его сопровождали, тоже инфицированы и уже умерли. В последней точке маршрута, машина доктора Рададжа врезалась на полном ходу в армейский грузовик. Сам он погиб. Военные и полицейские, контактировавшие с телом тоже умерли от вируса или тяжело больны. Тело военные кремировали.
– Как такое вообще возможно?
– возмутилась Лэйсон.
– Вы же секретная лаборатория!
– Посмотрите вокруг, Мэм. В этом бардаке теперь возможно все...
Индус... После ядерного взрыва находился в депрессии... Президент долго смотрела на потухший экран. Понятно, почему он решил стать носителем смертельного вируса - чтобы отомстить Америке. И что теперь делать? Если все, кто работает на наших секретных проектах, будут впадать в депрессию из-за смерти родных и близких и мстить Америке, страна будет уничтожена в течение года. Не надо будет никакой интервенции. Она выругалась и связалась с Коэном, чтобы сообщить ему то, что узнала от куратора "Форт-Кобра".
Чили. 30 километров
к северу от Консепсьон.
4 января 2031. Вечер.
Америка сошла с ума... Как можно было провоцировать русских, когда страна практически разрушена и население загибается от холода и болезней. Обстрел ядерными ракетами России, Китая и Индии, вторжение в Канаду - это просто безумие. На что они расчитывали. Марта поежилась и, плотнее закутавшись в теплый плед, убавила звук телевизора, будто надеясь, что новости из Штатов от этого станут мене трагичными. Комментатор чилийского новостного канала на фоне любительских кадров медицинских центров в лагерях беженцев рассказывал о мерах предпринимаемых правительством по сдерживанию эпидемии. Они собирались блокировать целые города, создавать специальные лагеря для инфицированных. В таком холоде это верная смерть. Нет, определенно - Лэйсон съехала с катушек.
Блок новостей из США сменился экономическим обзором из Европы. Хотя ущерб от цунами там был несравним с разрушениями в Штатах, политики в Брюсселе с присущей им последнее время истеричностью, методично вели Евросоюз к окончательному развалу. После денежной реформы, и перехода на новый доллар восемь лет назад там разразился жестокий экономический кризис. В то время Америка оказала сколь-нибудь существенную финансовую поддержку только своим самым верным вассалам: Англии, Польше, Литве и Латвии. Все остальные станы были предоставлены сами себе.
Уже тогда, созданная Германией и поддержанная промышленным севером, Еврозона находилась в состоянии полураспада. С введением нового доллара она начала разваливаться окончательно. Из валютного союза практически сразу выпали, доведенные Брюсселем до нищеты и задушенные долгами Греция, Испания и Португалия. Одновременно с этим массовые кровавые голодные бунты смели проамериканские правительства в Болгарии, Румынии, Словакии, Чехии и эти страны хотя формально сохранили членство в Евросоюзе, фактически уже давно не являлись его частью ни в финансовом, ни в политическом отношении. Через год обанкротилась Италия, но ее, третью экономику еврозоны, чудом удалось удержать в валютном и политическом союзе. По югу Европы от Атлантического побережья до границ России образовался широкий пояс полуголодных, нищих государств раздираемых внутренними конфликтами и живущих на подачки бывших европейских партнеров. Бедственным положением европейского юга умело воспользовалась Россия и Китай, распространив там свое влияние. Без их финансовой помощи и особенно, без газа и нефти, поставляемых русскими на льготных условиях, этим бедствующим в нищете странам было бы не выжить.
Американская денежная реформа ввергла в глубокую депрессию и две самые крупные экономики Еврозоны Германию и Францию и промышленный север - скандинавские страны, которые в свое время из-за мощного экспорта больше всего выиграли от введения единой европейской валюты. То, что раньше обсуждалось экспертами на уровне гипотез и догадок, теперь стало очевидным фактом - одной из основных целей США при переходе на новый доллар было устранение Европы как одного из основных экономических конкурентов и евро, как единственной мировой резервной валюты способной занять место слабеющего доллара.
К 2030 году единой европейской политики как таковой практически не существовало, влияние Брюсселя было сведено до минимума, а Еврозона значительно ослабла, сократившись до десятка государств, полностью зависимых от Германии. В то же время влияние России и ее союзников значительно усилилось особенно на юге континента. Это подтолкнуло европейских политиков к началу конкретных переговоров по предложению России о создании единого евразийского экономического пространства от Атлантики до Тихого океана. Переговоры шли непросто. Слишком сильны были еще в головах Брюссельских политиков воспоминания о сильной и процветающей Европе, к тому же сказывалось отсутствие единого подхода из-за фактической невозможности проводить скоординированную внешнюю политику. Но затяжная стагнация, постоянное давление собственных деловых кругов, а, самое главное, очевидные преимущества сотрудничества с Россией и Китаем делали процесс евразийской интеграции необратимым.