Агония
Шрифт:
– Пока все идеи Брэдока обернулись для нас большими проблемами.
– Не только его идеи обернулись для нас проблемами, - заметил экс вице-президент и, услышав, как нервно сопит в трубку президент, продолжил: - Не забывайте, "Лунный Свет" потихоньку делает свое дело. Через двадцать лет население земли сократиться до пяти миллиардов, если, конечно, китайцы не найдут какое-нибудь противоядие. К этому моменту по нашим прогнозам население Китая не будет превышать трехсот пятидесяти миллионов, и его экономика будем находиться в упадке. Китаю будет не до глобальных игр, а с Россией можно будет попробовать договориться. Они всегда хотели быть равноправными партнерами, тем более у нас уже есть опыт плотных контактов с русскими при проведении денежной реформы.
– Вы хотите, чтобы мы вписались в новый мир, который строят Китай с Россией!
– возмутилась Лэйсон.
– Вы хотите простить китайцам то, что они сделали с Америкой? Простить им миллионы американских жизней!
– Ну, почему простить... Я просто хочу отнести час расплаты подальше в будущее, когда мы будем готовы нанести удар и парировать возможные последствия. А до этого момента мы будем делать вид, что строим новый мировой порядок вместе с ними.
– Все это очень сложно.
– Да, Мэм - очень сложно, - согласился Кроуфорд.
– Но, боюсь, это единственный выход. Судя по тому, как наши оппоненты действуют в Канаде, они готовы пойти до конца. Только, чтобы нейтрализовать Америку.
– Но ведь за это время вырастет целое поколение. Как мы им объясним нашим детям, что упустили мировое лидерство. Как мы им объясним, почему не приняли ответных мер поле удара корейских модулей по критическим точкам, которые вызвали катастрофу. Уже сейчас американцы не верят, что это была случайность.
– У нас будет время придумать, как. И не забывайте, Кэрол, месть - это блюдо, которое надо подавать холодным.
Китай. Провинция Гуандун.
Худонг. Верфи ВМФ Китая.
3 января 2031 года Вечер.
С высоты трех километров все восточное побережье Китая казалось сплошным морем огней, кое-где прерываемым темными пятнами бухт, по которым мелким бисером были разбросаны сотни светящихся точек от рыбацких кораблей и лодок, выходящих в море за ночным уловом. Алекс давно не был в Китае и с удивлением рассматривал в иллюминатор небольшого реактивного самолета причудливую паутину залитых светом дорог, плотно заполненных движущимися светлячками машин, неровную нарезку жилых кварталов и яркие световые пятна огромных торговых центров. Мысли в голове вертелись самые разные, но все они возвращались к одному вопросу. Как Китаю за тридцать лет удалось из отсталой во всех отношениях станы стать ведущей экономической и политической державой мира? Какое тайное знание позволяет им добиваться успеха во всем, что они делают последнее время. Что это? Генетическая склонность к дисциплине и подчинению власти, древня объединяющая философия "рисового зернышка" или тонкая политика правящей верхушки, сумевшей совместить базовые коммунистические посылы с главными преимуществами капитализма.
Вспомнились девяностые годы прошлого века в России. Нищета, дикая приватизация, бандитизм, общая депрессия, злость на политиков, разваливших великую страну и не сделавших даже вялой попытки удержать вместе три славянских народа. И какая-то растерянность - а дальше что? Была, конечно, и надежда, что разваливший СССР Запад, примет Россию как равного партнера, поможет обустроить новое общество, интегрироваться в "демократический мир"... Алекс тяжело вздохнул и, сделав небольшой глоток коньяку из старомодного хрустального бокала с гербом Российской Федерации, отправил в рот маленькую пластинку горького шоколада. Что ж, сорок лет назад Запад сделал свой выбор, и сильной, процветающей, единой России в нем не нашлось места. Россия тоже сделала свой выбор. И теперь, потеряв свой хребет в лице Америки, "демократический мир" корчился в предсмертных судорогах.
"Надо быть готовым отвечать за свои поступки. А ведь все могло быть по-другому, - подумал Алекс и одним глотком допил коньяк.
– Только бы та игра, которую сейчас на грани фола ведет Россия, и Китай не обернулась глобальной ядерной катастрофой".
Мягко приземлившись, самолет прокатился по гладкой, без единого шва взлетной полосе и остановился на дальней площадке. К трапу подъехал лимузин в сопровождении черного внедорожника охраны и, вышедший из него, старший советник Министерства обороны, командир группы российских специалистов, работавших вместе с китайцами над "Кентукки", сдержанно улыбнувшись, поприветствовал Алекса:
– С прибытием, товарищ генерал. Как прошел полет? Здесь, на юге пока тихо. Но над севером Китая и в центре висит мощный циклон. Все засыпало снегом.
– Долетели, слава Богу. Трясло, правда, нещадно. Самолетик-то маленький, - ответил Алекс, забираясь на заднее сидение лимузина.
– Да-а, погода словно взбесилась, - пожаловался советник.
– Сюда тоже движется огромный шторм с океана. Ударит через пару дней. А что будет, когда начнется настоящая зима.
– Как лодка?
– поинтересовался Алекс.
– Нормально. Работы идут по плану. Начали разбираться в деталях. Американские технологии все-таки кое-где концептуально отличаются он наших, поэтому накопали много интересного.
После залпа по Индии было принято решение не гнать "Кентукки" обратно на север в Вичулинск, и теперь она стояла в специально подготовленном доке на верфях ВМФ Китая в Худонге (*Худонг - крупный центр гражданского и военно-морского судостроения в северной части Южно-китайского моря. Одна из баз ВМФ Китая). Алекс, который после событий в Канаде прервал свой отпуск, не планировал лететь сюда. Основным пунктом его назначения был Гонконг, где он должен был встретиться с капитаном подлодки Митчелом, который, по словам, курировавших и охранявших его китайских агентов с головой ушел в беспробудное пьянство и разврат. Сделать короткую остановку в Худоноге его попросил президент. Надо было посмотреть, как идут работы по изучению подлодки и прозондировать российских спецов насчет вербовки китайцами.
Узнав, что перед встречей с ним Алекс заедет взглянуть на лодку, Митчел тоже попросил провести встречу на верфях. Это было даже кстати, потому что у ученых появилось к капитану несколько вопросов, к тому же Алекс надеялся, что капитан в провинциальном Худонге немного отойдет от пьянства и с ним можно будет провести сеанс терапии и спокойно поговорить.
"Кентукки" стояла в южном секторе верфей в сухом доке, окруженном высокой бетонной стеной утыканной камерами наблюдения и автоматическими огневыми точками. Перед стеной, матово поблескивая в свете прожекторов, плавными волнами в несколько рядов струились кольца колючей проволоки. Миновав три поста охраны, небольшой эскорт въехал на территорию дока, где его уже ждала внушительная группа китайских товарищей приставленных сопровождать гостя по объекту.
– Смотри, какую толпу пригнали, - удивился Алекс, глядя на улыбающихся китайцев.
– Не доверяют?
– У них тут вообще с охраной и порядком все жестко, - хмыкнув, отозвался советник, - Периметр, тот, что мы видели - стена с пулеметами и колючка, это считай просто забор доков. Так, для вида. Перед стеной расположена километровая зона безопасности с бетонными огневыми точками. Там тридцатимиллиметровые автоматические пушки, крупнокалиберные пулеметы, ПТУРы* (*ПТУР - противотанковая управляемая ракета), датчики, сенсоры... Чего только нет. Над верфями постоянно дежурят беспилотники, а в доке расположилась рота спецназа ВМФ в полной боевой готовности. К тому же и верфи и сам Худонг прикрывает несколько эшелонов ПВО.