Агония
Шрифт:
Во время вулканической зимы практически прекратилась экономическая активность по всему миру. Большинство стран, не приводя конкретных цифр, говорили об обвальном падении ВВП. Предприятия зарывались тысячами. Сельхозпроизводство остановилось почти везде. Безработных перестали считать уже в первый год зимы. В развитых странах была введена карточная система распределения продуктов и топлива. В бедных странах гуманитарные службы под охраной вооруженных сил ООН просто раздавали минимальное количество продуктов всем, кто сумел добраться до пунктов распределения помощи. Этой помощи, конечно, не хватало. Команды ооновцев, которые в сопровождении охраны совершали мониторинговые рейды вглубь африканского континента, докладывали о полностью вымерших деревнях, войнах между племенами за остатки продуктов,
Все это не могло не сказаться на настроениях населения, особенно в южных странах. В короткие периоды относительно хорошей погоды сотни тысяч людей выходили на улицы, сметая правительства и президентов. Военные перевороты стали нормой в государствах Африки, Южной Америки и Юго-восточной Азии. Впрочем, это не помогало. Новые правительства, военные или гражданские не могли справиться с проблемами, а у ООН просто не хватало сил для наведения порядка в таком количестве стран, и через год все повторялось снова.
Беженцам из Америки, осевшим на Фиджи, повезло. Это островное государство сумело удержать население под относительным контролем, хотя второй по величине остров Вануа-Леву объявил о временной автономии. Правительство Республики Фиджи с резиденцией в столице Сува на острове Вити-Леву не препятствовало фактическому отделению, понимая, что попытка сохранить центральное управление может привести к кровопролитию.
Продуктов на остове хватало. С электричеством проблемы, конечно, были, потому что единственная электростанция работала в режиме жесткой экономии топлива, постоянно практикуя веерные отключения. Из-за близости к экватору было относительно тепло. Температура ночью редко опускалась ниже десяти градусов даже зимой.
Но, все же, было несколько серьезных проблем.
Ветер. Он дул постоянно, сильный напористый, не утихающий ни на минуту. Часто ветер перерастал в ревущий ураган, подминающий под себя тропический лес, вдавливающий внутрь окна зданий, гонящий на мангровые леса, покрывающие берег десятиметровые волны. Из довольно крупной деревни, находящейся внизу у реки, неповрежденными осталось не больше десятка домов, в основном каменных. Практически все деревянные строения были сметены ураганами, и жителей эвакуировали в ближайший город на побережье. Ветер дул с юго-запада. Виллы Росса и Коэна стояли на восточном склоне пологих гор, спускающихся в долину, и это им очень помогало. Горы гасили большую часть энергии ураганов, направляя ее в пространство между вершинами в долину.
Второй проблемой был дождь. Особенно в первый год зимы. Он лил, не переставая месяцами, вызывая оползни и разливы реки, которые периодически затапливали расположенную в долине деревню. Но ко второму году зимы ливни стихли и, если бы не туманные ночи, оставлявшие на утро обильную росу, на острове разразилась бы жестокая засуха.
Еще одной проблемой были москиты. Эта мерзость расплодилась в огромных количествах и была везде. От нее не спасали ни репелленты, ни москитные сетки. Иногда, убив на щеке, очередного насекомого Коэн с ужасом думал о том, что стало бы с ними, если бы эти комары переносили малярию.
Но ветер и дождь можно переждать, а к москитам - просто привыкнуть. Главное, что на их острове было относительно спокойно, была еда и тепло, и их никто не пытался убить.
Нет, главное было совсем другое. Главное, что все это теперь осталось позади. Вулканическая зима, почти четыре года стискивающая планету в своих холодных объятиях, заканчивалась. Это было видно по тому, как сегодня утром проснулась природа.
Наступала весна. А с весной и пора принятия решений, что делать дальше. Не вечно же сидеть на куске вулканической скалы посреди океана.
Восточная Антарктида. Центр хранения ядерных материалов.
16 декабря 2034 г.
Щурясь от яркого света, от которого не спасали даже специальные затемненные "полярные" очки, Алекс еще раз оглядел окрестности Центра хранения ядерных материалов. Кругом, насколько хватал взгляд, раскинулась бескрайняя, белая ледяная пустыня. В сторону солнца, зависшего совсем низко над снежными холмами, смотреть было совсем невозможно. Яркие блики, отражаясь от снега, размывали линию горизонта, превращая белесое полярное небо с сияющим на нем светилом и, уходящее вдаль, бесконечное море снега и льда в единую сверкающую картину, поражающую своей пустотой и безжизненностью. Впрочем, пустота была неполной. Если обернуться, взгляд упирался в пузатое тело австралийского военного транспортника, который, высадив группу наблюдателей, не останавливая двигателей, одиноко стоял на короткой взлетной полосе из плотно утрамбованного снега.
В конце полосы находились теплые ангары с приписанной к Центру авиатехникой: одним полномерным транспортным самолетом, парой вертолетов и набором беспилотников разных размеров и назначения. За ангарами располагался жилой комплекс, в котором размещалась дежурная смена охраны, поддержки и обслуживания систем хранилища. Еще дальше матово поблескивал купол реакторного блока, обеспечивавшего энергией весь Центр. С другой стороны полосы вдалеке стоял ярко раскрашенный купол радара, а еще дальше - закутанные в плотные обогреваемые термошубы, танки с газом и топливом. Все эти приземистые строения с максимальным уровнем защиты от холода почти по крышу были засыпаны слежавшимся снегом, дававшим дополнительное укрытие от часто бушующих здесь ураганных ветров.
Вдохнув морозный, необычно сухой и разреженный воздух, Алекс застегнул капюшон, поежился и включил систему внутреннего обогрева полярного костюма. По времени южного полушария сейчас стояло лето, и температура здесь была всего минус десять - ерунда по меркам русской зимы, но осознание того, что ты находишься в Антарктиде среди бескрайних льдов, рядом с полюсом холода посылало по спине неприятный холодок.
Центр хранения ядерных материалов был оборудован в Восточной Антарктике в восьмистах километрах от побережья между российскими станциями "Мирный" и "Восток" в районе, обозначенном на картах как плато Советское. Обустройство хранилищ не заняло много времени. В стабильном массиве материкового льда, а здесь он достигал двух с половиной километров, по аналогии с убежищами класса "Аризона" были выплавлены два десятка трехметровых тоннелей длинной в сто метров. По ним были проложены трубы для подачи пара, дренаж для отвода талой воды и система охранной сигнализации. Затем в этом пространстве в специальных герметичных, блокирующих радиацию контейнерах были размещены обезоруженные ядерные заряды, собранные со всего мира. Всего четырнадцать тысяч восемьсот тридцать пять штук. По мере заполнения, хранилища заливались водой и превращались в сплошной ледяной монолит. Теперь для того, чтобы получить доступ к ядерным материалам, надо было спуститься в толщу ледника по стометровой шахте, из которой предусмотрительно был демонтирован лифт, проплавить десятиметровую пробку льда, запечатывающую каждое хранилище, а затем постепенно растопить лед в самом тоннеле, чтобы пробиться к контейнерам. Это требовало времени, а самое главное - огромной энергии, которую мог дать только компактный ядерный реактор, находящийся рядом с центром. Работа систем реактора контролировалась через спутник из ооновского центра в Китае, поэтому он в любой момент мог быть дистанционно заглушен. В этом случае весь Центр хранения ядерных материалов переходил на газогенераторы, которых с натяжкой хватало лишь на обеспечение светом и теплом жилого комплекса.
Все эти предосторожности были необходимы на случай попытки нападения. Возможность такого нападения была чрезвычайно мала. Сам факт того, что Центр находился в глубине континента в восьмистах километрах от побережья, где десять месяцев в году стоят жуткие морозы и ветра, делающие доступ к нему по земле невозможным, исключал даже возможность попытки нападения на него большинством известных террористических групп. Только коротким полярным летом в период относительной оттепели можно было снарядить наземную экспедицию и то не факт что она, даже будучи хорошо подготовленной и экипированной, пробьется через льды и снега. Более-менее нормальное сообщение с центром было только по воздуху и только летом. Конечно, осенью, весной и даже зимой тоже выпадали погожие дни. Они в основном использовались для проведения ротации смен, охраны и обслуживающего персонала, дежурившего по три месяца.