Агрессия. Рассекреченные документы Службы внешней разведки Российской Федерации 1939–1941
Шрифт:
«Но и Англия дорого заплатит за свою слабость. Скоро она убедится в том, что теряет в Европе все позиции; пока у нее они есть еще, но она потеряет везде, где у нее есть первостепенной важности интересы: в Египте, в Африке вообще, на Дальнем Востоке».
«Однако СССР, – возразил я, – был ведь готов выполнить обязательства».
«О России лучше молчать. Россия, может быть, вступила бы в войну, если бы Чехословацкая республика, Англия и Франция приняли на себя всю тяжесть германского нападения, с несколькими стами самолетов, чтобы помочь Чехословацкой республике, на большее она вряд ли пошла бы, учитывая внутреннее положение и сопротивление Румынии и Польши. (Румынский посланник Стойка категорически заявил, что Румыния русских не пустит.) России во всем этом деле
Я не намеревался дискуссировать, поэтому спросил далее:
«Не опасаетесь ли Вы, что при том слабом сопротивлении, на которое Германия натолкнулась по австрийскому и чехословацкому вопросам, ее аппетит возрастет и что дело дойдет и до Польского коридора, Клайпеды и всей Прибалтики?»
«Здесь, на севере, так скоро ничего не будет, – сказал МУНТЕРС, – Литва уже спешит прийти к соглашению с Германией, и я думаю, что та удовлетворится пока новым статутом Клайпеды. Конечно, если будет затронут вопрос о Польском коридоре во всей широте, встанет вопрос о Прибалтике. Пришлось бы компенсировать Польшу. Но Германия этого не сделает. Гитлер лично заинтересован в Польском пакте – это его первый внешнеполитический успех. Гитлер будет соблюдать пакт с Польшей до 1944 г. У него пока есть что переваривать» (при этом г. Мунтерс разъяснил, что это означает: унифицировать 10 миллионов новых граждан, переварить их политически и экономически).
«А Польша еще понадобится ему при дальнейших планах на Востоке».
Я спросил, имеет ли он в виду Украину.
«Конечно, необходимость нападения на Россию может явиться довольно скоро, но не с Севера, где немцы ничего бы не выиграли. Украина же означает хлеб, Румыния – нефть. Может уступить часть Польше, может быть и Чехословакии даст что-нибудь, коль скоро теперь как будто опять все в порядке» (беседа происходила в день переговоров д-ра ХВАЛКОВСКОГО в Мюнхене).
«Чехословацкая республика и главным образом Прикарпатская Русь означают для Гитлера кристаллизационный центр будущей Украины. А что и Румыния, как и Югославия и Болгария, попадет в сферу влияния Германии – кто ныне может сомневаться в этом?»
После этого МУНТЕРС спросил мое мнение о развитии нашей политики. Я ответил ему в духе заявлений нашего правительства, сделанных до сих пор, т. е. что мы хотим жить в хороших отношениях со всеми, а главным образом с соседями. Мы хотим приобрести новых друзей, но не станем отказываться от старых. Конечно, систему договоров придется пересмотреть – это вытекает из изменившегося положения, но когда это будет, мне пока неизвестно. Наши старания добиться лучших отношений с Германией, Италией и Польшей не означают, может быть, перерождения всего общественного мнения. Эти тенденции у нас длятся уже годы, но перед кризисом не смогли проявиться достаточно действенно. Теперь, конечно, правильность этих стремлений общепризнана. Мы решили также не впадать больше в старую ошибку, которая состояла в чрезмерном доверии к великим союзникам.
На этом беседа пока кончилась. Г-н МУНТЕРС изъявил желание продолжить ее; особенно он интересуется итогами экономических перемен в результате Мюнхена.
Я передал беседу с г. Мунтерсом несколько подробнее, т. к. его немецкие связи известны (хотя опять-таки некоторые считают его другом Бека).
Беседа показывает, как глубоко подействовало на здешние политические круги дезертирство Франции и Англии. Иные представляют себе и развитие иначе, чем г. Мунтерс, но в осуждении отступления Франции и Англии и слабости СССР мнения сходятся. Должно быть, это не преминет повлиять на дальнейшую ориентацию Латвии и всей Балтийской Антанты.
Посланник, инж. Павел БАРАЧЕК-ЖАНЬЕ (п/п).
Сообщение посольства Финляндии в Риге
СЕКРЕТНО
Документально.
Перевод с финского.
Миссия в Риге
РАПОРТ № 23
Рига, 17 октября 1938 г.
Как я уже сообщал в последнем рапорте рижской миссии, из недавних заявлений чиновников латвийского Министерства иностранных дел, а в особенности из опубликованных здешними газетами за последние дни явно инспирированных статей, видно, что по крайней мере официальное руководство ведомства иностранных дел этой страны ясно поняло ту перемену во внешнеполитических и геостратегических констелляциях Европы, которая последовала за событиями последних недель или, вернее, обнаружилась в них. Я думаю, что не ошибусь, если изложу господствующие ныне в кругах здешнего Министерства иностранных дел точки зрения нижеследующим образом:
Считают особенно прискорбным, но неопровержимым фактом то, что внешнеполитическая система, которой придерживалась до сих пор Франция, потерпела полный крах и что поэтому в дальнейшей внешнеполитической (ориентации) Франции следует ожидать таких больших перемен, что по крайней мере с точки зрения малых государств Восточной и Северной Европы Францию нельзя более принимать в расчет как решающую силу при попытках этих стран к укреплению своей безопасности. Сказано же, что Франция опустилась до уровня второстепенного государства, «гарантии» и обещания о помощи которого ничего не значат.
Точно так же констатируют, что лишний раз стало яснее ясного, что восточноевропейские дела и сохранение статус-кво на восток от германских границ отнюдь не интересуют Англию настолько, чтобы от нее в случае нужды можно было ожидать какой бы то ни было действенной помощи. Напротив, говоря об Англии, ссылались на известные горькие слова о том, что Англия, конечно, будет заботиться о сохранении мира, пока малых государств будет достаточно для раздела.
С другой стороны, холодно подтверждают, что теперь Германии на европейском материке принадлежит безусловное превосходство и что этот факт, как бы он ни был неприятен, может быть, для многих заслуживает пристального внимания.
Из всего этого внешнеполитическое руководство страны, исходя из всех признаков и вполне естественно, сделало вывод, что предпосылки сохранения Латвией нейтралитета надо, учитывая геополитическое положение страны, укреплять всеми применимыми средствами – включая сюда как существенную часть внешней политики улучшение отношений с Германией. Добьется ли внеполитическое руководство успеха в этих своих стремлениях – другой вопрос, как я уже указывал в своем последнем рапорте, принимая во внимание ту глубоко вкоренившуюся ненависть к немцам, которая царит во всех различных слоях и кругах латышского народа, а также ту склонность к России, которая все еще обнаруживается здесь, по крайней мере в некоторых даже влиятельных кругах – несмотря на урок, который должна была бы дать им судьба Чехословакии.
Во всяком случае, внешнеполитическое руководство решительно начало делать все, что в его силах, для достижения вышеупомянутой цели как конкретными делами, так и разъяснением народу ситуации и предъявляемых его требований.
Так, несколько дней тому назад министр иностранных дел Мунтерс рассказал мне, что – после того как он выступил в Женеве со своей «декларацией нейтралитета», согласно которой латвийское правительство оставляет за собой право решать в каждом данном случае отдельно, применит ли оно положения статьи 16 устава Лиги Наций и в какой мере, – теперь Латвия, следуя примеру северных стран, составит те постановления технического порядка, которые необходимы для того, чтобы как граждане и учреждения страны, так и воюющие государства узнали уже заранее те предписания и запреты, которые Латвия считает необходимыми для успешного сохранения своего нейтралитета.