Ахиллесова пята
Шрифт:
– А не рискованно было, с вашей стороны, так транжирить время? В условиях и так его достаточно серьезного дефицита, – в свою очередь, вставил замечание Бутко.
– Рискованно, конечно. Но я посчитал, что...
– Мне кажется, нам сейчас нет смысла фокусировать свое внимание на анализе разных... гипотетических возможностей, – прервал его Ахаян. – Мы уже имеем определенный результат. И для нас сейчас самое главное оценить в первую очередь именно его.
– Да, разумеется, – согласился с ним автор последнего вопроса и тут же снова перевел взгляд на Иванова. – Так что произошло во время вашей второй встречи?
– Да, собственно говоря, ничего особенного в ее ходе не произошло. Мы снова просто поболтали о том о
– Встретились? – на рассказчика смотрел теперь уже Минаев.
– Встретились. Но вечер в тот раз мы провели не одни, а в компании.
– В большой?
– Да нет, не очень. Всего нас было пятеро. Я, «Матрена», «Попутчик», француженка одна, писательница, как она представилась, автор каких-то там романов бульварных и еще один примкнувший, тоже из Канады. Посидели, послушали музыку. Потанцевали.
– И... все?
– Ну, в общем, да.
– Лаконично, – констатировал Гелий Петрович и посмотрел на их общего шефа.
– Ну а чего говорить, если сказать нечего. По существу. А подробности... подробности, как говорится, письмом, – дал свой комментарий шеф и кивнул основному рассказчику. – Дальше.
– Дальше... – продолжил рассказчик, – то есть уже на следующий день было осуществлено дальнейшее развитие контакта. Несколько раз пересекались на пароходе, в разных ситуациях. А... после ужина у нас состоялось свидание.
– У кого – у нас? – снова спросил Минаев.
– У меня с «Матреной».
– Так. Интересно. И... что же на свидании?
– Ну... – начал было Иванов.
– Ну ты, Гелюша, даешь, – не дал ему ответить Ахаян. – Не знаешь, чем люди на свиданиях занимаются? Все одним и тем же. В основном. Мужики – уговорами. Бабы – увертками. Да? – он подмигнул оперработнику. – Заканчивается у всех все, правда, по-разному.
– И чем же закончилось в данном случае? – Минаев посмотрел на Иванова.
– Закончилось все тем, что...
– Проснулись они в одной постели, – снова опередил Олега Василий Иванович.
– Даже так, – хмыкнув, протянул парижский резидент и, после некоторой паузы, задумчиво опустил вниз глаза.
– Джеймс Бонд, – развел руками его заместитель, в голосе которого прозвучало гораздо больше энтузиазма, и, переведя, по очереди, взгляд с Ахаяна на Минаева, остановил его на адресате сделанного сравнения. – Да, сэр, такой прыти, честно говоря, мы от вас не ожидали.
– А чего вы от него ожидали? – тут же устремил на него свой знакомый всем присутствующим цепкий прищур хозяин кабинета. – Ты же сам мне в Париже говорил, что если наша подруга цэрэушница, то непременно должна клюнуть на вашу суперлегенду о его родственных связях с... известными большими лицами. Вот она и клюнула. Как показало предварительное вскрытие.
– Да она, может, просто обычная нимфоманка. А Иванов всего лишь очередной экземпляр в коллекции, – поднял глаза Гелий Петрович. – Вопрос ведь не в том, переспал он с ней или не переспал. А удалось ли ему в результате этого спанья чего-нибудь вынюхать.
– А вот об этом следующая глава повествования, – Василий Иванович устремил в сторону рассказчика пристальный взгляд и ободряюще слегка кивнул ему головой.
Иванов опустил глаза и, после небольшой паузы, сглотнув слюну, начал говорить, стараясь сохранять свой прежний спокойный и размеренный стиль речи:
– Как удалось установить в ходе... контакта, «Матрена» действительно является профессиональным фотографом, чей талант и способности, тем не менее, если верить ее словам, до сих пор не находили адекватного применения и оценки. По ее признанию, она не удовлетворена тем, как до сих пор складывалась ее карьера, да и в целом жизнь, и хотела бы очень многое в ней круто изменить. В связи с этим свое знакомство с французской беллетристкой, с которой у нее в ходе круиза установились очень близкие дружеские связи и о которой я уже ранее упоминал, «Матрена» хочет якобы использовать для того, чтобы каким-то образом скооперироваться с ней на предмет создания некого творческого союза. «Матрена», дескать, дает идеи и темы. Та, в свою очередь, облекает их в удобоваримую литературную форму. По словам объекта, между ними на сей предмет достигнута уже определенная договоренность. Насколько это соответствует действительности, мне выяснить не удалось. Что же касается самой француженки, то тут своя очень интересная история.
– А при чем тут союз какой-то, француженка? – проворчал Минаев. – В огороде бузина – в Киеве дядька.
– Я, Гелий Петрович, может быть, не очень складно, – не поднимая глаз, продолжал Иванов. – О француженке разговор особый. А упомянул я ее лишь для того, чтобы более ясен был дальнейший ход событий.
– Ну... дальше.
– Так вот, сославшись на свое возможное будущее сотрудничество с Бельмо... так зовут эту писательницу, вернее, именно так она всем представлялась... «Матрена» похвасталась, что у нее есть, мол, очень много что рассказать. Как она дословно выразилась: «иксайтин энд ивн сэнсэйшэнл» [89] . Такого, что якобы могло бы стать неплохой основой для очень крутого бестселлера. И не только рассказать, но и подкрепить все кучей фотографий. Она, по ее словам, собрала целую коллекцию снимков, сделанных в разное время, на которых запечатлены очень интересные персоны, об истории своих взаимоотношений с которыми она могла бы поведать много занимательного. Она, кстати, меня тоже сфотографировала. В то же утро. Не спрашивая на то особого позволения.
89
«Увлекательного и даже сенсационного» (англ.).
– Ан дезабийе? [90] – выразительно протянул Бутко.
– Экзактеман [91] , – подтвердил рассказчик.
– Ну вот, уже теплее. Можно записать как маленькое косвенное подтверждение.
– Подтверждение чего? – Минаев посмотрел на своего заместителя.
– Интереса... весьма специфического свойства. Когда женщина утром, едва выбравшись из постели с мужчиной, первым делом сразу тянется за фотоаппарат, как доктор Геббельс к спусковому крючку, это одно уже может навести на вполне определенные... размышления. И... насколько я понял... – заместитель снова перевел взгляд на Иванова, – это было не единственным... интересным открытием. Не так ли?
90
В неодетом виде (фр.).
91
Совершенно верно (фр.).
– Не единственным, – подтвердил тот.
– Что же еще вам удалось обнаружить? И установить.
– Во время съемки «Матрена» пользовалась цифровой фотокамерой. Там же в номере, среди прочих личных вещей, находился и ее ноутбук. По намекам объекта и некоторым... моментам поведения я понял, вернее, предположил, что коллекция снимков, о которой она с хвастовством упоминала до того, или, во всяком случае, наиболее ценная для нее часть этой коллекции хранится на жестком диске ее компьютера. В связи с этим мной было принято решение, воспользовавшись отсутствием «Матрены» в каюте, изъять оттуда на время ее ноутбук и сделать негласное копирование всех содержащихся в нем файлов. – Олег посмотрел, по очереди, сначала на Минаева, потом на Бутко. – Когда мы, в Париже еще, обсуждали детали операции, такая возможность нами тоже принималась во внимание.