Академия чаросвет. Тень

Ярошинская Ольга

– Тебе мало нашего особняка? – спросил Бастиан. – Хозяйничай там. Или в доме у побережья.

– Здесь очень темно, – сообщила она. – Сплошная тень.

– А мне нравится тень, – заявил Бас с вызовом, поднимаясь с дивана. – Очень. Я люблю тень, представляешь?

– Я лучше пойду, – пробормотала я, тоже поднимаясь. – Было приятно познакомиться.

– Не говори ерунды, Бастиан, – произнесла его мать. – Думаю, начать следует со штор. Повесить более легкие. Добавить света. Прогнать тень.

Намек был более чем прозрачный.

–

Вы забыли свой лифчик, милочка, – сказала она ледяным тоном, когда я проскользнула мимо.

– Это не мой, – ответила я. – Всего доброго.

– Мэди, подожди, – окликнул Бастиан. – Мама, ты что творишь?

– Это ты что творишь, Себастиан! Ты в своем уме? С кем…

Дверь захлопнулась, отрезая меня от ссоры, и я выбежала на солнце, чувствуя себя оплеванной. Кинулась на улицу, но быстро поняла, что не знаю, где нахожусь. Солнце ослепило меня, ужалило щеки, которые загорелись, как от пощечин, и я спряталась под навес, оставшись у чаромобиля, где Бас меня и догнал.

– Извини, – сказал он. – Моя мать, она… вот такая.

Он протянул артефакт, о котором я совсем позабыла. Золотой кругляш засиял на его ладони, стрелка взвилась, сделав полный оборот, задрожала у края и, дернувшись как будто из последних сил, откатилась назад.

– Вот тьма, – пробормотал Бас, постучав пальцем по измерителю. – Мэди, он, кажется, сдох. Давай сгоняем в лавку артефактов, я куплю новый.

– Не надо, – покачала я головой.

– Ну, что ты… – Он попытался обнять меня, но я оттолкнула его руки. – Мэди, да и без артефакта ясно, что мы связаны друг с другом.

– А если нет? – выпалила я. – Если это не что-то индивидуальное? Ты ведь не целовался раньше с другими тенями, Себастиан Альваро. Может, тебе пройтись по Сумеркам да зажечь, во всех смыслах?

– А ты? – спросил Бас. – Пойдешь целоваться с другими чарами?

Я дернула дверцу чаромобиля и села внутрь, скрестив руки на груди. Бас сел рядом, положил ладони на руль.

– Не дури, – сказал он. – Может, тебе и правда сложнее это принять. Не с чем сравнивать и все такое. Но то, что происходит между нами, – из ряда вон.

– И твоя мать так думает, – подтвердила я.

– Слушай, твоя тетя вообще выгнала меня и пыталась побить полотенцем, а ведь ситуация была похожа, – заявил Бас.

– Не похожа! – воскликнула я. – Ты зачаровал меня вожделением, ты поцеловал меня на глазах у всех, ты… Это все из-за тебя!

Он постучал пальцами по рулю и повернулся ко мне.

– И что с того? – спросил он. – Знаешь, Мэди, если бы я знал, что так выйдет, я бы все равно примчался в твою убогую таверну.

– Она не убогая, – буркнула я. – А мне пора возвращаться.

Однако Бастиан все же завернул по пути к башне солнечного рубежа, а я не удержалась от любопытства и согласилась подняться. Внутри башни было темно и прохладно, и тень воспринималась как облегчение после палящих лучей.

– Ее построили тысячи

лет назад, – сказал Бастиан, открывая дверь подъемника.

– Мы не грохнемся? – испугалась я, когда механизм заскрежетал, поднимая нас к небу.

– Не должны, – ответил он и взял меня за руку.

Круглая площадка на крыше обдувалась всеми ветрами. Пенное море отсюда оказалось лишь озером, по которому бежали барашки волн. За высокими башнями Альваро простиралась бескрайняя выгоревшая пустыня, грызущая небо белыми острыми валунами, а над ними висел слепящий диск солнца. По другую сторону рубежа пестрело лоскутное одеяло огородов и полей, виднелись стены академии чаросвет, а еще дальше сгущались сумерки. Но как я ни вглядывалась, а родные Порожки не рассмотрела.

Зеркала над нами ловили свет и направляли его в сторону сумерек сплошным широким лучом. Дальше его подхватывала другая башня, дробила, рассылая свет в стороны, и так до границы ночи. И где-то там, в самой дальней и темной точке, под покровом непроницаемой тьмы, лежали руины седьмого дома.

Было кое-что, о чем Бас не знал. Я и сама толком не понимала, как уложить это в голове. В книге, которую я вчера читала, говорилось об особенности чаров седьмого дома. Свет в них загорался не сам по себе, а отражая чужое сияние.

Чаросвет Бастиана вспыхивал во мне точно в зеркале. Но почему? Как я связана с седьмым домом? И чем это мне грозит?

***

– Это просто возмутительно! – выдохнула Лорейн, упав в кресло в кабинете своего мужа.

Артирес Альваро глянул на нее поверх газеты, но промолчал, ожидая подробностей, которые тут же полились бурным потоком.

– Я видела сегодня нашего сына, – продолжила она. – Заходила к модистке, а по пути заметила чаромобиль Себастиана возле его берлоги. Он привел туда какую-то девку!

– Ну, не первую и не последнюю, – меланхолично заметил Артирес, переворачивая страницу.

– Она из Сумерек! – воскликнула Лорейн и, схватив край газеты, опустила ее так, чтобы видеть лицо мужа. – Типичная внешность тени: глаза как плошки, белая кожа, темные волосы, – перечислила она.

– Я думал, тебе нравятся брюнеты, – усмехнулся он.

– Правда, она была в форме академии, значит, полукровка, – задумалась Лорейн.

– И значит, она не залетит, – подметил Артирес. – Им ведь дают пилюльки. Ну и пусть себе…

– У нас все так славно складывалось с домом Дюрен, – затосковала она. – У них замечательная девочка. Умница, красавица, хороша в менталистике. Влюблена в Баса как кошка!

– Раз уж его мнение тебя не интересует, то прислушайся хотя бы к оракулам. Они еще не смотрели его судьбу.

Лорейн лишь отмахнулась. Знала она этих оракулов. И сколько они берут за нужные слова – тоже.

– Такое поведение может оскорбить и оттолкнуть Найрин, – сказала она.

– И ты не породнишься с домом лучшей подруги. Какая печаль.