Академия "Чертополох тернистый"
Шрифт:
— Хорошо, — выдыхает он хрипло, радуясь, что она не видит его лица в данный момент.
Как блаженный!
Прикасаясь к нему, она усилила все свои чувства настолько сильно… Парень отстраняется и пытается сконцентрироваться, в то время как Ария толкает его в грудь нетерпеливо.
— Ставь, — протягивает она ему руку и зажмуривает глаза.
Гибрид тоже жмурится, только от предвкушения. Он оглядывает эту маленькую фигурку в кофточке и джинсах и припечатывает свою ладонь, объятую синим дымом к ее шее.
— Согласна ли ты Ария Нейус на заключение договора между нами
— Да, — отвечает она, не раздумывая и только потом возникает вопрос. — На каких условиях?
Вспышка боли пронизывает ее. Терновая ветвь с колючками проявляется на шее татуировкой, словно живая обхватывает ее в кольцо, располагая свои ветви. Мгновенное удушье, заставляющее Арию закашляться, которое через секунду ее отпускает.
Все также быстро и резко заканчивается, как и началось, оставляя на ее коже бледно-синюю картинку тернистой колючки, которая через несколько секунд исчезает полностью из всеобщего обозрения.
Волен смотрит на ее руку, на которой проявляется множество мурашек. Он удивленно отмечает, что теперь даже их способен улавливать на ее теле. Настолько сильная сцепка оказалась, сильнее и чувственнее, чем с кем бы то ни было. В какой-то момент прилетает мысль о том, что каково было бы заниматься с ней сексом. Получалась бы двойная отдача удовольствия одновременно. Но он тут же хоронит эту мысль.
Гибриды — натуры хоть и чувственные, предпочитающие ловить ощущения через кого-то, без собственного вмешательства. Любящий созерцать или просто находиться в стороне во время любовного акта или садистской экзекуции Адама, Волен и так прекрасно напитывался всеми необходимыми ему ощущениями и не желал менять своих привычек и предпочтений.
Секс гибридами расценивался, как уподобление сойти до низшего — чем-то омерзительным и непотребным. Натуры педантичные, с манерностью аристократии, они не любили целовать кого-то, кроме таких же, как они сами, испытывая неприятные ощущения. Да и до своих тоже были не очень охочи. Поэтому гибридов в мире становилось все меньше, а полукровок в их расе не было совсем. Спасали договорные браки между семействами с целью рождения потомства, все больше и чаще проявляясь в последние годы, но на официальный уровень еще не выходили.
Адам все еще не прекращает бить по двери, но делает это уже не так усердно, иногда добавляя крепкие словечки.
Волен отпускает Арию, подхватывая ее за руку и вглядываясь в ее пальцы.
На ее среднем пальце проявляется синяя татуировка в виде кольца, вероятно, символизирующая договор с синеволосым гибридом. Показатель для остальных, что она в договорных отношениях.
Приятнейшее ощущение наполняет его. Как будто она теперь принадлежит только ему. Его личная кукла. Просыпается желание поскорее привести ее к новым эмоциям. К нему тогда это вернется во сто крат сильнее. Хотелось почувствовать, на что она способна.
Ничего не подозревающая девушка продолжает держаться одной рукой за шею, массируя ее. Она шарахается в сторону, когда Волен проходит к входной двери и открывает ее.
— Ты чего…? — удивленно запинается она на полуслове.
— Да-аааа, — слышится взбудораженный голос Адама, сразу же заходящего в дом и направляющегося к дивану, как ни в чем не бывало. — Ну ты даешь. — Восклицает он, поглядывая на оторопевшую девушку.
Адамант опадает на диван, словно является хозяином этого дома, а они зашла к нему в гости.
— Дверь закройте, — бормочет он.
Ария все еще не может понять, что случилось, но уже чувствуется ее смятение. Она только начинает понимать, что произошло и задается вопросом, почему Адам здесь.
— Столько времени потратить на обхаживание! Хватку теряешь, — растягивается адамант, ухмыляясь. — Я бы это в два раза быстрее тебя сделал. Уже и подрались даже… А ты все никак.
Ошеломительное ощущение пронизывает его насквозь. Смятение, отрицание, удивление. Вот и поняла. Почувствовалось что-то новое в ней, заставившее его облизнуться.
Его не оставляет чувство беспокойства. Почему он так на нее реагирует? Еще сильнее, чем прежде. Из-за метки?
Она набрасывается на него со всем остервенением, застигая врасплох, налетая фурией и барабаня своими кулачками по его груди. Смесь обиды и злости растворяются в нем, наполняя эйфорией. Он не противится, давая ей возможность отыграться хотя бы на его груди. Тем более, что ему и эти ее действия приятны. Волен даже сосредоточиться не может от опьянения, которое она несет своими действиями.
— Черт! — произносит он. Каждый ее кулачок упирающийся в него приносит то сладострастие, которое сводит его с ума.
Ария замирает, замечая улыбку на его лице, срывается и бежит к двери, но щелчок пальцев заставляет умный дом мгновенно среагировать, и приоткрытая дверь сама захлопывается. Даже энергию не приходится привлекать.
— Милота, — выдыхает адамант уже более довольным голосом. — А пробегись-ка к окну. — Подсказывает он с воодушевлением. — Оно вроде бы открыто.
Учащенный пульс. Гибрид чувствует, как он у нее подскакивает до бешеных высот, отстукивая, как на тотемах при проведении парадов, и ей становится нечем дышать. Девушка захватывает побольше воздуха ртом, затравленно оглядываясь.
К окну она не побежала в отличие от остальных до нее. Предыдущие жертвы настолько сильно пугались новой ловушки, что даже толком мыслить не могли, порываясь поскорее выскочить из западни. Они начинали рыдать, кричать изо всех сил о помощи, а когда помощь не приходила — переходили к мольбам. Одно и то же всегда. До нее.
Ария держалась, не поддаваясь панике.
— Ну-ну, — попытался Волен ее приободрить.
Она — не первая и не последняя. У нее только один выход: принять этот факт и немного потерпеть. Пока им не надоест. А это случалось обычно раз в 4–6 месяцев. Жертва полностью истончалась, заканчивалась, теряя живость и бодрость, а в ауре появлялись целые проплешины, привлекающие к себе нездоровое внимание. Девушек накрывала депрессия от постоянной нехватки энергии и сил, и спустя время приходилось отпускать их во избежание дальнейших неблагоприятных возможных последствий. Некоторые более сильные личности убегали из академии, не желая мириться с подобным и растворялись за ее пределами.