Академия древнего лабиринта
Шрифт:
Мало кто из высших демонов в сегодняшних условиях удачно проходит через это. Нет тех, кто может их стабилизировать. Вернее, есть. Такие, как Анготенира, например. Но их мало. Катастрофически мало. Девочки у высших демонов рождаются крайне редко. Поэтому за ними и ведется беспощадная охота, — куратор, как будто вспоминая, пробежал взглядом по книжным полкам, забитыми книгами, свитками и манускриптами до самого потолка, а потом продолжил: — Поэтому и прячет свою внучку ренд Удгор — почти всесильный высший демон. Девушку ждет незавидная участь, если она попадет в большой мир. Очень мала вероятность, что ей получится прожить счастливую семейную жизнь. За таких, как она, отдаются состояния. Ренд не смог уберечь в свое время дочь, но ему удалось спрятать в замке внучку.
Магистр Дижаонгр вышел из-за импровизированной кафедры и прошелся по залу. Выпил стакан воды и опять заговорил.
— Назначение высших демонов в этом мире — удерживать его в равновесии. В Рогондре нет единого правителя. Каждый ренд управляет своими землями. Сейчас владения оставшихся стремительно увеличиваются, — задумчиво проговорил он. — Увеличиваются потому, что исчезают когда-то сильные рода. Их наследники не могут пройти инициацию. И превращаются в таких вот диких. Те, кто стоят в коридорах замка, большей частью родственники или даже потомки хозяина этих земель, нашли в себе силы обратиться к нему за помощью и получить вот такую замершую нежизнь. Их состояние поддерживает сила ренда. С его… исчезновением они оживут. Так уже случалось в других владениях. Высшие демоны долгоживущие, но не вечные. Некому становится удерживать их диких от бесчинств.
Куратор замолчал. Молчала и группа. Таким мелким показалось Ясиане ее горе по сравнению с горем целого мира. Исчезающего мира. Выходит, мать Торнела не отказалась от него, выбросив в неизвестность, а пыталась спасти от безумия. Что ж, ей это удалось. Может, они даже и встретятся. Торнел и его мама. Девушка прикрыла глаза. Ничего не случилось. Жизнь ее не закончилась. Даже продолжается. И Торнел получил возможность нормально жить. Не так как те, дикие. И не как безмолвная статуя в замке предков. Не нужно быть эгоисткой и думать только о своих удовольствиях. Здесь память совершенно некстати подбросила картины его жарких ласк, предательски опалив щеки. Она не будет загонять эти воспоминания в дальний угол, а, наоборот, будет бережно хранить их, тщательно перебирая каждый эпизод одинокими длинными ночами. А сейчас нужно сосредоточиться и принять участие в обсуждении — как же спасти этот погибающий мир, а с ним и семь остальных. Как они поняли в лабиринте, равновесие возможно только при существовании всех восьми миров.
— Я полагаю, что правители всех миров должны озадачиться проблемой сохранения Рогондра. Пусть собираются и решают, — закончил куратор свою речь.
Ясиана сидела, глубоко задумавшись. Она даже закрыла лицо руками. Что здесь решать. Уничтожить диких? Это не решит проблему. Появятся новые. И так до тех пор, пока Рогондр не закончит свое существование. Он исчезнет не единовременно, нет. Те высшие демоны, что пока живут в своих замках, еще долго смогут прожить. Может быть, да не может быть, а даже наверняка, инициируются новые. Но итог ожидается один — восьмой мир исчезнет. Девушка подняла голову.
— Эокама направит своих учеников в Академию.
— Что? — магистр Дижаонгр сразу не понял сказанного.
— Мой мир Эокама готов принять учителей для того, чтобы обучить наших парней и девчонок и подготовить одаренных к поступлению в Академию. Только я пока не знаю, как у нас обстоят дела с финансами, чтобы оплатить обучение, — растерянно добавила она.
— Надеюсь, ренита Рутенга, ваше заявление на чем-то основано, — с сомнением протянул куратор.
— Рени Гайтарод. Отныне мое имя рени Гайтарод. И я являюсь полновластной повелительницей моего мира.
Хотелось быть твердой и уверенной в себе. Но как же тяжело быть таковой, и Ясиана жалобно добавила, глядя на друзей:
— Если мне помогут.
— Солнышко, я навеки твой, — Гортез первый подошел к ней. Не заставили себя ждать и остальные.
Это слияние произошло неожиданно для них самих. Опять единое сознание, единая душа, единое тело. Магистр потрясенно смотрел на них.
— Я никогда не забуду такое. Даже если мне никто не поверит. Но я-то знаю, что вам это удалось. Единое сверхсущество. Эх, дети, как же я вам завидую. Вы же теперь можете все.
Только не можем приказать себе перестать любить, горько подумала Ясиана и, попрощавшись, удалилась. Молчаливая горничная из низших демонов проводила ее в выделенные покои, где девушка, отказавшись спуститься к ужину, попросила принести его к ней в комнату. Желание побыть в одиночестве только усиливалось.
Ясиана по привычке проверила контакт-амулет. Ничего. Ну что ж, можно ложиться спать. Она забыла, когда же нормально спала последний раз. Усталость давала о себе знать. Не нужно ни о чем сожалеть. Уходя в сон, можно думать о том, как она когда-то была счастлива со своим любимым. Не демоном, не человеком, а просто тем, кого любила. И кого продолжает любить. И который продолжает любить ее, пусть только во сне. Шепчет ласковые слова, нежно проводит по бедру, снимает ненужную рубашку, обводит шершавым кончиком языка соски, сначала один, потом другой. И не устает повторять: "Ана, моя Ана. Как же я тосковал без тебя" И приходится жалобно стонать и хныкать, упрашивая его скорее коснуться горящих нестерпимым желанием складочек, и буквально затаскивать его на себя, направляя столь желанную плоть вовнутрь, а потом требовательно прижимать его бедра к себе, с готовностью подаваясь навстречу, пока несносный демон не начинает двигаться сам. Во сне можно предаваться любым безумствам, быть покорной и властной, позволить и даже самой предложить то, что наяву посчитала бы большим стыдом, и откуда ей только в голову могли прийти такие затейливые позы. Но главное, это то, что фейерверк блаженства не единожды скрашивал этот волшебный сон. Только под утро удалось забыться. Несносный демон из сладких сновидений отпустил свою жертву.
Проснулась Ясиана, когда высокое солнце вовсю освещало комнату. На душе, как и за окном, было тепло и спокойно. Скрипнула дверь. Наверное, горничная принесла завтрак разоспавшейся гостье. Точно, в дверях показался огромный поднос.
— Ана, любимая, ты уже проснулась?
Перед тем, как утонуть в бездонных глазах, Ясиана успела заметить, как в небе за окном Нго, широко раскинув руки, с восторгом парит на огромном черном драконе.
ЭПИЛОГ
— Вот, пошел немного проводить внучку, и не заметил, как сам оказался в Академии, — Раес Удгор, одетый в новенькую красную мантию, растерянно развел руками.
Высший демон внимательно следил за Нго. За прошедшие годы она стала еще краше, что так злило ее жениха — Кареона Ваштангоддира, ревниво поглядывающего на снующих вокруг адептов, которые никак не хотели признавать его право на строптивую демоницу, с прежней детской непосредственностью глядящую в огромный мир.
— А я тебя не буду больше называть дедушка, — заявила Нго. — Ты такой же адепт, как и все. И вообще, посмотри, с каким интересом на тебя заглядываются вон те расфуфыренные курицы в желтом.
— Раес у нас еще очень даже ничего, — Кареон безуспешно старался прикрыть Нго от восхищенных взглядов.
— А что? И ему подберем невесту. Демоны нынче пользуются большим спросом, — Торнел Прадос хитро подмигнул Ясиане, стоящей рядом.
— Я тебе устрою спрос, я тебе такой спрос устрою, — в головах друзей промелькнула картинка избиения страшного рогатого демона кухонным полотенцем.
— Но, родная, сколько можно прикрываться трауром по давно усопшему мужу и носить столь ненавистную фамилию? Согласись, Ясиана из рода Прадос звучит куда лучше.