Академия Эллистор. Грани Будущего
Шрифт:
Заэль решил прогуляться до репетиционного зала. В такой ранний час там всегда было абсолютно тихо и безлюдно, и можно было вдоволь насладиться звенящей тишиной.
Но что это? Ещё издали послышалась музыка, и Заэль издал разочарованный вздох. Ну почему именно сегодня, именно сейчас кому-то тоже страсть как захотелось поперебирать гитарные струны!?
И все же Заэль решил глянуть, кому там не спится в этот час, к тому же, музыка была довольно красивой, а голос - очень знакомый.
Дверь репетиционного зала была чуть приоткрыта, и в конце аудитории виднелся темный силуэт девушки, сидящей напротив
Заэль с удивлением уставился на Эльзу. Он никогда ранее не слышал от нее таких лиричных песен. Обычно эта бесовка исполняла что-то вызывающее, бойкое, больше в стиле хип-хоп и R'&'B, а тут...
Нещадное время не ждет никого,
И мы упускаем его безвозвратно,
Так чутко, так нежно и глубоко
Во мне отдается твой пульс многократно.
Открыты глаза, и пронзительно четко
Я вижу свой путь в незаметном свеченьи.
К тебе прикасаюсь неловко и робко
И свет проливаю в свое заточенье.
Пускай унесутся в далекие дали
Все горести, страхи, обиды, печали.
Замолкнуть, забыться навеки, на миг,
Пока не откроется сердца тайник.
Сегодня такая прекрасная ночь...
Живи и любуйся, вливайся, смотри!
И разум очистив, себя не морочь,
Гляди, как мы светимся изнутри...
Незатейливая мелодия звучала так грустно и душевно, а нежный голос пел столь сладко и нежно, что невольно защемило в груди, и Заэль обнаружил, что затаил дыхание.
Мотнув головой и стряхнув с себя морок, он бесшумно закрыл за собой дверь и прижался к ней лбом. Слова песни гулко отдавались в голове. Как бы ему ни хотелось съязвить, он не будет мешать. Творчество - процесс непростой, личный и можно даже сказать - интимный. И столь душевно пела Эльза, что прерывать ее не было желания даже из врождённого чувства вредности, усиленного тяжёлой жизнью Первого Арма. Странно, почему она не поет такого рода песни в школе? Надо будет спросить её при случае.
С этими мыслями Заэль направился к выходу из школы, надеясь побродить в одиночестве по округе и, может, дойти до воооон того холма, где можно встретить рассвет и насладиться потрясающими видами.
Старый смотритель территории Том хотел было поймать за шкирку незадачливого студента, посмевшего выйти за стены замка в такое время, но, увидев, кто именно ступает по лестнице, Том вмиг скис и опустил руку с посохом. После недавнего инцедента и раскрытия личности Заэля его никто не смел одергивать, шарахаясь в стороны при его приближении, как от прокаженного. Ну тем же лучше. Хотя Заэль не мог не признать, что его это порядком раздражало. Даже на уроках его перестали спрашивать все профессора.
"Все, кроме Маккейн", - напомнил себе Заэль.
Да, эта преподавательница была та ещё штучка, и плевать она хотела на нелепые страхи и опасения, связанные с Арма.
– Тоже не спится?
Заэль вздрогнул и заозирался вокруг. Маккейн сидела в беседке под плакучими ивами, как всегда уткнувшись в свои записи в бесконечных блокнотах. Вот ведь, легка на помине.
– Вроде того, - Заэль уселся в беседке напротив профессора. Он даже обрадовался ей, ежели быть совсем честным.
– Не переживай, через недельку все
– Да я и не...
– начал было Заэль, но осекся под насмешливым взглядом Маккейн.
– Ты только привык к миру обычных людей, как случившееся перевернуло все с ног на голову и вывело из зоны комфорта. Приветливые взгляды обернулись испуганными, и это отталкивает и раздражает, - говорила Маккейн ровным голосом, старательно выписывая заголовок на новом листе бумаги.
– Тебя выводит из себя отношение окружающих к вам, как к изгоям, но это временное явление, хоть и весьма естественное. Ты сам бы как отнёсся к такому, если бы узнал, что твой школьный друг, такой знакомый и понятный тебе, внезапно оказался не тем, за кого себя выдает, а известным могущественным магом?
– Издеваешься? Я узнал, что ненавистная мне однокурсница - мой Страж, это стресс похлеще любого другого!
– Ммм, да, неудачное сравнение, - согласилась Маккейн с извиняющимся кивком.
– Но кстати... Не такой уж ненавистной. Она тебе вполне импонирует.
Заэля аж перекосило от этих слов, а Маккейн неожиданно звонко расхохоталась. От такого резкого звука в предрассветной тишине всполошились птицы, мирно дремавшие на ближайшей иве и вспорхнувшие ввысь, возмущённо чирикая.
– Ничего смешного тут не вижу, - буркнул Заэль, хмуря брови.
– Проблем с Эльзой ещё будет - не оберемся. И я видел, как Ильфорте дёргался там, в зале, когда мы детей вытаскивали. У него было такое лицо при взгляде на нас обоих, какое бывает у него в моменты предвидения. Очень негативного предвидения.
Маккейн вмиг посерьезнела.
– Он что-то увидел именно в вашем будущем? Что-то плохое?
– Угу. Но не расскажет. Нельзя или не считает нужным - один черт. Но его молчание озадачило меня чрезвычайно: не видит он выхода из какой-то ситуации в недалёком будущем. И я готов биться об заклад, что в эту ситуацию меня затянет мой незадачливый Страж. Мало нам было проблем с делами Армариллиса, а тут еще...
– Вы кого-то ищете?
– резко прервала Маккейн.
– Ищете, но не можете найти? Но это не Офелия, верно?
Заэль аж поперхнулся.
– Есть хоть что-то, о чем ты не имеешь понятия в этой школе?
– Понятия не имею, кого именно вы разыскиваете, здесь я опростоволосилась, - хитро улыбнулась Маккейн, скрестив руки на груди.
– Может, я могла бы чем-то помочь?
– Может, и могла бы... Да к посторонней помощи нам прибегать запрещено. Ищем, в процессе.
– Весьма непродуктивно ищете, раз уже седьмой год тут маетесь, - голос ее был ехидным и полным желчи.
– В школе не нашли. Но здесь удобно заниматься поисками, будучи в самой куще подрастающих волшебников. Заодно и приглядываем за доверенной нам территорией.
Маккейн вновь понимающе покивала, но комментировать не стала. Вместо этого она взмахнула волшебной палочкой, и на щербатом столе появился цветастый фарфоровый чайничек с двумя такими же чашками.
– Предрассветный час самый темный и холодный. Так и в жизни, правда ведь? Порой увязаешь в черной полосе неудач и кажется, что конца края этому нет. А потом вдруг резко все меняется. Не возвращается на круги своя, нет! Ничто невозможно вернуть. Но все новое становится ясным и понятным, полным нового смысла.