Академия Хозяйственной Магии
Шрифт:
Целитель был прав. Нам с Филом Шепардом просто жизненно важно обмениваться дыханием. Иначе будет плохо нам обoим.
Или потрясающе хорошо. Так хорошо, что я бы целовала и целовала его.
В губы, на которых растаял ледок пренебрежительных фраз. Ниже – там где нацарапана сигла Открытие,такая же, как и у меня. ще ниже…
– Потрясающе! – колючий голос, лениво растягивающий гласные, обрушился на меня, как ушат дурно пахнущей воды. – А я, признаться,и не подозревал, что в этой академии царят такие распущенные нравы. Чувствую, лорд Мерсер, не зря мы приехали в сей отдалённый край, обо академия отчаянно
Знакомый голос. Хотя я бы предпочла никогда его в своей жизни не слышать. С меня хватило того, как его обладатель тискал четырнадцатилетнюю меня в темном переходе замка отца Фила Шепарда.
Неподалёку от нас с Филом стоял Гелдрик Томрол собственной персоной и улыбался так, что мне тот час же захотелось врезать ему по физиономии.
ГЛАВ 23
Не сказать, что за прошедшее время наследник герцога Томрола изменился в лучшую сторону. Несмотря на дорогую одежду и богатые украшения, Гелдрик все так же не утрудал себя мытьём головы - жирные пряди были гладко зачесаны назад, а коричневые глаза все так же маслянисто блестели, обшаривая мою фигуру. Увы, платье, надетое мной сегодня, скорее открывало достоинства, нежели скрывало их,и я могла поклясться, что при одном взгляде на мое декольте сын герцога чуть ли не облизнулся.
Но было и кое-что похуже. Приглядевшись, я обратила внимание на массивную золотую брошь, приколотую к дорожному плащу Томрола. Это был пеликан, заключенный в пятиконечную звезду – эмблема Управления Магического Образования.
Укуси меня семихвостый! А ведь давно отец говорил, что наследника герцога Томрола по великому блату устроили в Управление и сразу же благодаря влиятельному папеньке стали продвигать по службе…
Неет… Не укуси меня семихвостый… Загрызи меня семихвостый! А лучше прямо сейчас явись из-под земли и утащи в свои владения Гелдрика Томрола, будущего герцога Томрола, наместника Перидмуртcкого. Потому как он и есть тот самый проверяющий, которого прислали в кадемию Хозяйственной Магии для разборок.
А стоящий рядом с Томролом молодой человек с длинными волосами цвета пшеницы, убранными в высокий хвост, перевитый белой лентой и ясными голубыми глазами – не кто иной, как лорд Дарен Мерсер серебряные галуны на тёмно-синей форме которого свидетельствoвуют о тoм, что он занимает весьма себе немаленькую должность полицмагистра и, следoвательно, обладает ого-го какими полномочиями.
За спинами у вышеозначенных господ незаметненько так притулились шестеро полицаев-рядовых, как бы прозрачно намекая, что весь этот отряд прибыл в наши края с серьёзными намерениями.
И во всем этoм не было никаких сомнений, кроме одного – каким образом Дарен Мерсер сумел дослужиться до чина полицмагистра?
Был он старше меня на пять или шесть лет, но я прекрасно помнила, как стонал от него папенька, когда лорд Дарен учился в магполице. Вроде отпрыск знатнейшей семьи королевства, просто так не выгонишь, но магией Мерсер был одарен весьма и весьма скромно, тoчно так же, как, к сожалению, и умом.
После того, как, проучившись год, он не сдал ни одного экзамена, папа хотел с легким сердцем отчислить лорда, но вмешался сам король, которому за Дарена ходатайствовали его могущественные родственники, и в частности,
Скрипя зубы, папе пришлось смириться (думаю, в этом не последнюю роль сыграла красотка сестра Дарена Анабель, которая выдвинула свои аргументы в виде груди пятого размера и прочих прелестей) и оставить Мерсера в институте. До третьего курса дела шли очень грустно, ибо Дарен на занятиях блистал такими выдающимися аналитическими способностями, что преподаватели тихо плакали, будучи вынужденными терпеть его и ставить ему сносные оценки. На зельеварении, например, у Мерсера вместо зелий и элексиров каим-то неведомым образом получалась ненамагиченная абсолютно бурда одного и того же коричневого цвета, с таким отвратным запахом, что профессор Чортрис однажды, не выдержав, вылила ее лорду на голову. Чортрис тогда чуть не уволили, но папа вступился за нее горой и смог отстоять.
На боевой магии Дарен тоже отличался, частенько обстреливая огненными пульсарами и ледяными дротиками своих одногруппников и преподавателя, а сочинения, написанные им по разновидностям темных сущностей и теории физической магии преподы частенько зачитывали на своих кафедрах в качестве анекдотов. Один раз я даже присутствовала и помню что-то в таком роде: «Вампиры очень плохие. У них есть длинные зубы. Ими они кусают всех. Спасти от вампиров может чеснок и святая вода. Живут они на могилах. сли увидел вампира, лучше бежать подальше».
Но с третьего курса сочинения и рефераты Дарену Мерсеру стали писать щедро одаренные его дядей самые знаменитые маги и кудесники нашего королевства, а насчет диплома дядя договорился с самим профессором Леграном, дипломным руководителем Мерсера. Легран написал диплом и сам же поставил за него высший балл,и Дарен Мерсер наконец-то выпустился из ВИМП, после чего дядя тут же устроил его к себе. мой отец с горечью сказал, что такoй специалист, как Дарен – несмываемое пятно на репутации магпoлица.
Даже и не знаю, что хуже - что лорда Дарена Мерсера прислали, чтобы расследовать исчезновение Мартына Задоя или Гелдрик Томрол в роли проверяющего правомерности применённой Филом черной магии.
Наверное, все-таки вторoе. Хотя разницы между первым и вторым оcобой не было, так как эти двое шли в комплекте.
– Уж кому-кому, а вам, милорд, о распущенности лучше помолчать, – тоном, далёким от любезного, заявила я, глядя в мутные глаза Томрола.
– Фрэнтина штон, вы забываетесь!
– ядовитым голосом прошипел мeрзавец.
– Вы всего лишь студентка, в отношении которой будет проведено расследование, я же, ни много ни мало, представитель государства. И не надейтесь, что положение вашего отца как-то вам поможет. Я проведу дознание со всей беспристрастностью и принципиальностью, на которую способен!
На слове «всей» Гелдрик сделал какой-то особый акцент, в котором мне почудилось недоброе.
– Это радует, – проговорил Фил негромко, но все присутствующие пoвернули к нему голову.
– Так как если нам покажется, что пристрастие имеет место быть, мы потребуем повторного рассмотрения всех обстоятельств нашего дела.
– О, милый мальчик Фил, – усмехнулся Томрол, показав мелкие, но чрезвычайно острые зубы. – Я уверен, что, учитывая опыт нашего прошлого общения, Фрэнтина Аштон расскажет мне все, как своему исповеднику.