Академия Крылатых, или В пекло тебя, дракон!
Шрифт:
– А это как раз то, о чем я тебе рассказывал, – отозвался Ульвар Мортен, занимая на скамье место рядом со мной.
Мортен уверенно опередил вампира Эла Куртоля, которому ничего не оставалось, как усесться рядом с оборотнем. Лекция по истории была строенной у факультетов некромантии, артефакторики и природной магии.
– Что-то не припомню, чтоб ты рассказывал мне про огромную омерзительную и явно хищную многоножку, – выгнула бровь я.
– Статую Аригуна и Ольфозы помнишь?
Как я могла не помнить? В последнее время все только и говорили, что об этой статуе и о Похитителе Яйца. За последние недели яйцо успело еще парочку раз пропасть, несмотря на все магические ловушки и даже охрану, выставленную руководством
Однако стараниями доблестных метаморфологов, Заветное Яйцо каждый раз красовалось на прежнем месте. Каждый раз новое. Но каждый раз, увы, недолго.
– Так вот, именно эта красотка должна была из него вылупиться, – усмехнулся оборотень. – Артроплевра собственной персоной. Вернее, ее иллюзорное воплощение.
– Очень такое натуральное воплощение, надо сказать, – заметила я, не в силах смотреть на сороконожку – уж больно она была неприятна. – Теперь понятно, почему скульптор запечатлел момент, когда Аригун разбил последнее яйцо. Этот день надо как национальный праздник отмечать!
– Так он и есть праздник, – тут же радостно поведал Уль. – День Одоления. Вы разве не отмечаете?
Вообще-то мы с бабулей никаких светских праздников, в том числе Дней Одоления, не праздновали. Кроме истинно лесных торжеств – Благоволения Дриадьей Праматери, Жаворонков или Пролетья, к примеру.
Но в этом году я, возможно, отмечу это торжество в компании самого короля. Ведь фэсс Иссаволь упомянул, что бал у короля объявлен как раз-таки в честь Дня Одоления. Я еще хотела у кого-нибудь спросить, что это за день такой.
Вот как хорошо получилось – теперь даже спрашивать не надо.
– А почему ты решил что это именно… красотка? – зачем-то спросила я. – Может, это… мальчик…
– Самка, – уверенно заявил Уль. – Смотри, как узор на сегментах расположен. Вдоль. А у самцов, наоборот, поперечные полоски.
Честно говоря, я смотреть на это страшилище не хотела, будь оно хоть девочкой, хоть мальчиком.
Тем более в аудиторию явился профессор Карис. Как выяснилось, помимо природной магии наш куратор вел еще и историю королевства. И даже на этом, казалось бы, далеком от природомагии предмете, он не упускал возможности упомянуть о своем обожаемом магическом мхе.
– Тема сегодняшнего занятия, как вы уже, наверное, догадались (тут Карис положил руку многоножке прямо на голову, отчего некоторых передернуло, хотя все знали, что это лишь иллюзия), Столетняя война артроплевр и драконов. М-да уж, нелегкие были времена… Когда весь мир буквально кишел этими существами.
– Они были разумными? – спросила Трисба, не отводя опасливого взгляда от многоножки.
– Разумнее нас с вами, – ответил Карис. – У плевр потрясающе высокий уровень интеллекта. Очень старый и в каком-то смысле идеальный вид. С точки зрения выживания идеальный. Скорее всего, они просочились в наш мир из куда более древнего и жуткого мира вследствие неправильно закрытого портала. Кстати говоря, именно поэтому наше правительство пытается отладить жесткую систему контроля за порталами. На данный момент не так уж и успешно…
Это да. Стоит только вспомнить несанкционированный портал в таверне «Эльмгостский креол», который папа с Ерином там открыли для меня.
– Плевры, плевры… – продолжал меж тем Карис. – Проклятые хитрые твари, движимые лишь одной мыслью, одним инстинктом: жрать и размножаться, размножаться и жрать.
– Надеюсь, они были травоядными… – пробормотал Мироис Таугдиль, парень из нашей группы.
– Что вы, молодой человек, это были самые что ни наесть хищники. Жестокие и хитроумные. Ядовитые, кстати, – услышал его Карис. – Нежное мясо рас, обитающих в нашем мире, пришлось им очень по вкусу. Представители магических рас стали для них самой желанной едой, магия – особым деликатесом. Магия переходила к ним и усиливалась стократно. Именно поэтому если
В аудитории воцарилась тишина, какой ни разу не бывало, когда на природомагии Карис рассказывал о своем мхе. Никто не записывал, даже Эл Куртоль, который абсолютно всегда конспектировал лекции, даже когда сами преподы говорили, что писать необязательно.
Меня же не покидало ощущение, что я слушаю старинную страшную сказку. Но она была более чем реальна.
– А вела их она… – продолжал профессор Карис. – Их мать, их прародительница, их царица Сольрис. Ее панцирь был таким черным, что, казалось, поглощал солнечный свет. Она сожрала столько чародейных созданий, что ее магические способности можно было прировнять к силе богини. Невероятно хитрая, прожорливая и плодовитая, она предпочитала только мужчин. Говорят, они падали перед ней ниц и сами лезли в ее бездонную пасть. Против нее были бессильны даже драконы. Она первая заползла в портал и сразу поняла, что наш мир станет для нее и ее детей теплым, уютным гнездышком.
– А что же король? – почти шепотом спросил кто-то.
– Тогдашний король, Гергар Цез, не сразу понял опасность, – поморщился профессор. – Ну, какие-то червяки, тем более без крыльев. Не летают. Какая-то мелочь против мощи драконов. А понял, только когда оказался в цепких объятиях Сольрис. Она отравила его своим ядом, дала мясу немного подгнить, а потом медленно пожирала его прямо в тронном зале. Столица уже была захвачена царицей плевр и ее детьми… Их было так много, что улицы буквально кишели. Сольрис заполнила королевский дворец кладками своих яиц до самой верхней башни. И наступило время плевр. Драконы и прочие создания, вампиры, феи, орки, лепреконы, были вынуждены, скрываться, таиться от них по лесам и подземельям, пока эти твари безжалостно истребляли обитателей нашего мира. Все попытки дать отпор Сольрис и ее детям были бесплодными. Все попытки добраться до дворца и уничтожить кладки ее яиц проваливались… Так продолжалось почти век, пока на свет не появились избранные драконы. Брат и сестра. Аригун и Ольфоза. И если они скрещивали два своих пламени, то против этого огня дети Сольрис устоять не могли. Они выжгли все племя артроплевр и уничтожили все кладки яиц. Момент уничтожения ее последнего, Заветного Яйца, запечатлел в своей скульптуре великий скульптор Брон Легот и подарил эту скульптуру нашей академии. Кстати, запишите его годы жизни.
По правде сказать, рассказ произвел на меня впечатление. Выходит, была польза и от драконов… Если бы не они, нас бы сейчас не было, а миром правили эти омерзительные существа, подобные тому, что сейчас отвращало всех в этой аудитории.
А я даже об этом не знала. Пока профессор рассказывал, я вспомнила, что слышала от бабушки про столетнюю войну, но не интересовалась подробностями. Мало ли было в нашем королевстве войн? Тем более, она случилась так давно…
Но после рассказа Кариса я, признаюсь, была впечатлена. Это было намного более захватывающе, чем бесконечные нудные лекции про мох.
Я даже прониклась к драконам некоторым уважением.
Не ко всем, конечно, кроме одного особо наглого дракона-проректора.
– А что стало с Сольрис? – спросила я. – Аригун с Ольфозой сожгли царицу?
Карис почему-то помедлил, словно не хотел отвечать.
– Разумеется. И стали всенародными героями, – сказал наконец он. – А теперь, так как у нас осталось немного времени от лекции, я расскажу вам историю жизни великого исследователя Сланриха Када, который, как вы помните, что сделал?