Академия магии
Шрифт:
Рид помог ей сесть в седло. Подобрав поводья, Фэрис с вызовом посмотрела на Джейн и Тириана.
Телохранитель выглядел таким же хладнокровным и не склонным к общению, как всегда. Джейн была бледнее обычного, но больше ничем не выдавала свою усталость. С откинутым капюшоном и лишь немного растрепанная, несмотря на трудный путь, она какое-то мгновение в упор смотрела на Фэрис. Потом, без всякой насмешки, с уважением слегка склонила голову.
Снова лишившись дара речи, Фэрис лишь кивнула в ответ.
— Поехали, — позвал Уорен. —
Несмотря на мокрую одежду и усталость коней, путешествие по горам до Шилинга было чудесным. Погода стояла мягкая для этого времени года, иногда даже проглядывало солнце. Фэрис была не в силах тревожиться о разбойниках, советниках или дядях. Усталость не позволяла ей думать ни о чем, кроме дороги впереди и коня под ней. А еще приходилось прилагать усилия, чтобы не отставать от Уорена, который не испытывал таких трудностей: ведь это были его владения, и местность он изучил досконально.
Горы были точно такими, какими она помнила их с детства: выщипанная почти до корней трава на пастбищах, пятна вереска, ракитника и папоротника. Время от времени дорогу пересекали ручьи, бурые от торфа, которые стекали с крутых склонов, похожие на узкие лестничные пролеты. Иногда путникам попадались заболоченные участки, и приходилось выбирать обходной путь по торфу, который пружинил под копытами лошадей, как матрас. Преодолевая каждый очередной ручей, каждое болотце, Фэрис чувствовала, как у нее улучшается настроение. Все еще здесь. Все сохранилось.
Шилинг оставил все свои дела и приветствовал ее возвращение домой. Собаки лаяли, куры разбегались, все бросили привычные дневные занятия при их появлении. Конюхи и служанки собрались на открытом дворе перед старым низким особняком. Светловолосая девушка в коричневом платье, с пылающими от волнения щеками, выбежала из дома, выкрикивая имя Уорена. Вудровел спрыгнул с коня и заключил девушку в объятия.
Фэрис с легкой грустью смотрела на эту парочку. Герцогиня спешилась, как и остальные, и даже не заметила, как один из конюхов увел ее лошадь.
— Вот, Флавия, — сказал Вудровел светловолосой девушке и повернулся, продолжая обнимать ее за плечи. — Я привез тебе гостей к завтраку. — Он улыбнулся Фэрис. — Ваша светлость, позвольте представить вам мою жену Флавию. — Он нежно сжал плечи девушки. — Герцогиня Галазонская вернулась домой.
Флавия смотрела на Фэрис большими карими глазами.
— Прошу прощения, ваша светлость, — произнесла она после секундного колебания. — Добро пожаловать в Шилинг. — Она неуверенно заглянула в улыбающееся лицо мужа, потом снова посмотрела на Фэрис. — Вы позавтракаете с нами? Только у нас всего лишь оладьи, — извиняющимся тоном прибавила она.
Фэрис несколько секунд смотрела на Флавию. Она боялась заговорить, боялась, что у нее сорвется голос. Она быстро заморгала, чтобы не дать пролиться слезам, которые вдруг наполнили ее глаза.
Озадаченная молчанием гостьи, возможно подозревая ее в невежливости, Флавия покраснела.
Она бросила взгляд на мужа, который продолжал улыбаться.
— Благодарю вас, — наконец проговорила Фэрис дрогнувшим голосом, — я лучше буду есть оладьи в Галазоне, чем трюфели в Париже.
Флавия расплылась в улыбке, освободилась от объятий мужа и поманила Фэрис рукой.
— У нас к ним еще сироп из барбариса.
Фэрис представила своих спутников, а потом, когда они переступили порог дома, услышала шепот Джейн:
— Тебе легко от них отрекаться. Ты никогда не ела трюфелей в Париже. А я ела.
Морщась при мысли о том, какое впечатление могло сложиться у Джейн о Галазоне, Фэрис поднялась, умылась и оделась. В дополнение к одежде, которую продал ей в лесу, Уорен подыскал ей в Шилинге еще кое-что: пару сапог, лишь чуть-чуть великоватых для нее, перчатки, длинные, почти до локтя. Нашлось и кое-какое оружие: старый, но действующий револьвер и пояс, за который его можно засунуть. Герцогиня оставила перчатки и заряженный револьвер в комнате и открыла дверь.
Коридор у лучшей комнаты для гостей был почти такой же ширины и длины, как галерея в Галазон-Чейзе, но в нем отсутствовали портреты, ковры и мебель. Он служил лишь для того, чтобы соединять многочисленные комнаты. Действительно, та комната, где поселили Фэрис, была почти единственной гостевой спальней, так как, хотя в Шилинге имелся еще десяток подобных помещений, там насчитывалось всего несколько пристойных кроватей.
Тишина в доме, даже вернее, чем бледный утренний свет, подсказала Фэрис, что еще очень рано. Двигаясь как можно тише, она пересекла коридор и остановилась у двери напротив, прислушиваясь. Изнутри доносилось едва слышное пение Джейн. Фэрис поскреблась в дверь.
Джейн выглядела безупречно элегантно в чужой одежде и поношенных сапогах до колен, гармошкой собирающихся в голенище. Она впустила Фэрис во вторую комнату для гостей, чуть победнее апартаментов герцогини.
— А я надеялась, что это принесли утренний чай.
— Как правило, мы не готовим утренний чай в Галазоне, — с сожалением сказала Фэрис. — Если хочешь, я пошлю за ним. Как твоя голова?
— Совсем не болит, лекарства Флавии помогли. Ладно, обойдусь без чая. Подожду завтрака. Как ты думаешь, снова будут оладьи?
— Возможно. Прекрасные сапоги.
Фэрис села на стул у окна и выглянула во двор. Внизу начали появляться слуги и конюхи. Дневные заботы только начинались.
Джейн с большим удовлетворением разглядывала свои ноги.
— Правда? Флавия мне их одолжила. У нас одинаковый размер, правда, удачно? Почему ты мне не сказала, что все ваши дворяне так одеваются? Я бы не чувствовала себя таким пугалом.
— Ну, Уорен и Флавия не совсем те, кого вы англичане, считаете дворянами, — ответила Фэрис. — Они крестьяне. — Она скрестила ноги и мрачно уставилась на носки своих сапог. — Я пришла извиниться.