Академия Меча и Магии
Шрифт:
А внешность? Внешность у нее обычная. Такие обычно берут в модельный бизнес. Чтобы никаких особо отличительных черт. Худая, хилая, не хромая. А если точнее, то совершенно невыразительная.
— Муар Нияго сказал, что у тебя одна кровать свободна и это кровать моя. Выбирай, какую забираешь ты, а какую я, иначе займу ту, которая понравится мне.
Я сознательно давала иллюзию выбора при отсутствии какого бы то ни было выбора. Зная что этот прием работает на сто процентов.
Обычно, когда Антошка не хотел есть кашу, вот совсем ни в какую не желал отправить в рот даже
— Правая, — буркнула девушка.
— Правая моя или правая твоя? — решила уточнить, чтобы наверняка знать с какой убирать разбросанные книги. Ей может и нравилось жить в бардаке, а мне вовсе нет.
— Моя, — девица явно не из болтливых.
И то хорошо. Я не люблю когда без дела трепят языком, как помелом.
Я прошла к левой кровати, собрала в стопочку книги, аккуратно сложила их на столик. Кровать расправила, сняв покрывало. На матрасе постельного белья не наблюдалось.
— А где брать? — спросила, не уточняя.
— В шкафу, — на удивление спокойно ответила соседка.
Шкаф обнаружился напротив кровати. Заглянула в него. Точно, есть постельное белье. В прозрачном пакете. Почти как на маршруте Москва-Новосибирск. Только там белье было чуточку влажным и слегка серым, а тут белое и сухое.
Уровень благонадежности Макиаки, на глазах подрос на несколько пунктов. Замечательная новость. Для нее. Возможно, мы даже не будем враждовать.
Глава 19
— Ты привидений не боишься? — вдруг спросила Макиаки, когда я собиралась ложиться на кровать.
— С какой стати? — повернулась.
— А тут привидение живет, — приподняла она многозначительно брови.
Я посмотрела на кровать, потом на девушку, которую хотелось вначале искупать, потом расчесать, чуточку накрасить, а после переодеть в приличную одежду. Затем обвела глазами беспорядок в комнате.
— Либо у привидения дурной вкус, либо ему больше жить негде, — заключила, прежде чем плюхнуться на кровать. Мысленно подумала, что в таком бардаке даже приличному приведению должно быть стыдно. На его месте я сбежала бы куда подальше. С утра обязательно приведу в порядок свою часть комнаты и соседку заставлю.
— А оно ночью ходит и душить начинает, — продолжала она, тяжело вздыхая.
— Знаешь, дорогая, — закинула я руки за голову, — когда я была маленькая, то меня отправляли в пионерский лагерь. По вечерам мы любили сидеть у костра, еще до наступления комендантского часа, и рассказывали друг другу страшные сказки. Так вот истории про черную руку в черно-черном лесу и жильца из черно-черного гробика шли между детками на ура. Они заставляли дрожать от восторга и замирать от ужаса. Самой выразительной рассказчицей и мастером перевоплощения была я. У меня даже имелась походная простыня, в которую любила наряжаться, когда никто не ожидал подвоха. Так после смены в пионерском лагере мне не то что приведения не страшны, мне черти по ночам не снятся. Хотя с одним сегодня виделась. Зелененький такой. Хорошенький.
Не знаю, что именно в моем рассказе насторожило девушку, но смотреть она на меня стала иначе. В ее глазах появилось удивление, смешанное с опаской.
— Если ты закончила читать, то давай спать. У меня был трудный день. Я еще о сыне должна подумать. Как он там без меня, — я мечтательно закатила глаза, вызывая образ Антошки.
Обычно в это время забирался ко мне на кровать и просил почесать ему спинку или рассказать сказку. Когда я выполняла желания, он целовал меня в щечку, говорил как сильно любит, и шлепал босыми ногами по полу к себе в комнату.
Я в очередной раз напоминала про тапочки. Он недовольно дергал плечиком, мол, мама, что ты знаешь, мне и так хорошо. Выключал в своей комнате свет и ложился спать.
— Вот оно! — взвизгнула соседка, заставив меня выбраться из сладкой дремы.
Открыв глаза я увидела раззявленный рот. Огромный и совершенно не страшный.
— А ты зубы чистил перед сном? — спросила первое, что пришло на ум.
Привидение или что-то на него похожее явно не ожидало вопроса о соблюдении ежевечерней гигиены.
Смутилось. По крайне мере, мне так показалось.
— А нечистым трубочистам стыд и срам! — продекламировала строчку из Мойдодыра.
После моего замечания привидение еще больше смутилось. Разволновалось. Пошло рябью.
— Если у тебя есть что сказать мне, то говори. Если нет, то не мешай спать, — заявила, укладываясь на левый бок и закрывая глаза.
— Ты его, правда, не боишься? — восторженно воскликнула соседка.
— Милая моя, если оно твоих рук дело, то лучше загоняй его в дальний угол или отправляй пугать юных деток. Например, своих недоброжелатей. Я пока тебе ничего не сделала. Разве что заняла свободную кровать. И то вряд ли ты спишь на двух сразу. А вот когда сделаю, то сможешь отблагодарить. Если получится, конечно, — добавила флегматично. И открыла глаза.
Привидение никуда не делось, а смотрело на меня, приблизив свою белесую морду настолько близко, что я чувствовала исходивший от него холод.
— Бу, — выдохнула. Так как мы пугали друг друга в детском лагере.
Белесую дымку сдуло в противоположную часть комнаты. Прямо на мою соседку. Похоже, зацепило.
Она чего-то испугалась. Заверещала.
— Вот только не надо переходить на ультразвук, — возмутилась я. — Замолчи, — произнесла строго, как обычно успокаивала Антошку перед начинающейся истерикой. — Терпеть не могу когда рядом кричат.
Девушка тут же прекратила.
— А тебя, Прозрачный, предупреждаю — будешь будить среди ночи, грюкать, хохотать, стучать, греметь и все в том же духе — развоплощу. Ты все понял? А теперь ступай прочь из комнаты. У нас сеанс сонной терапии.
К моему удивлению, привидение послушалось. Метнулось в сторону угла, располагающегося рядом с окном комнаты и пропало.
— Давно бы так. Ходят тут всякие, — пробормотала, собираясь улететь в царство Морфея.
И тут же была атакована соседкой, внезапно оказавшейся рядом и начавшей меня тормошить.