Академия Меча и Магии
Шрифт:
— Не буду же я пить без закуски, — продолжила она свою мысль.
— А пить- то зачем? — никак не могла включиться в происходящее. Все мне казалось нереальным. Каким-то фантастическим. Происходящим не со мной.
— Как это? Тебе уже нельзя, а я без закуски не могу. А такую новость грех не обмыть, — выдала Тина, прежде чем положить трубку.
Ее четкие указания и необходимость встречать гостью, отвлекли меня на некоторое время от дум, к которым не знала как относиться. То ли радоваться, то
У меня еще не успела зарумяниться запеканка в духовке, а Тина уже стучала в дверь.
— Матери уже сказала? — с порога спросила она.
Я посторонилась, пропуская Тину в коридор. Покачала головой. Мол, нет, не успела.
— Правильно, что ничего не сказала. И не говори. Хотя бы первое время. А лучше вообще не говори.
— Почему? — мне, находящейся в состоянии слабого включения в реальность, не до конца доходил смысл услышанного.
— Для нее это станет, как красная тряпка для быка. Она же тебя со свету сживет.
Тина Сталину Гукову недолюбливала. Та отвечала ей взаимностью. А все потому что Сталина любила указывать и учила всех и вся по поводу и без повода, считая свое мнение единственно правильным. А для Тины она авторитетом не была. И на этой почве не одно копье сломалось.
Мы с Тиной прошли на кухню. Где я все же накрыла стол. И даже бутылочку вишневой наливки достала из закромов. На всякий случай. А вдруг и правда пить будет.
— Ну, рассказывай, — Тина подперла подбородок рукой, не притрагиваясь ни к чему, лежащему на столе.
Будучи разоблаченной рассказала все в двух словах.
Мне то и рассказывать было особо нечего, если опустить пикантные подробности.
— М-да. Встряла ты, подруга, — заключила Тина. — И что решила? Когда собираешься в больницу? Чем раньше, тем легче перенесешь. Да и привыкнуть не успеешь. Сейчас это быстро. Легкий наркоз. Несколько минут беспамятства. И ты уже вновь чистенькая, как слеза.
Я с огромным трудом поспевала за ходом ее мыслей. И это не было самым сложным. Трудным оказалось вникнуть в суть.
— Ты сейчас о чем? — спросила дрожащим голосом.
— Об аборте, конечно же. Зачем тебе ребенок от незнакомого мужика? Может быть он псих? Или наркоман. Что скорее всего так и есть на самом деле. Ты же не хочешь испортить себе жизнь? Зачем тебе ярмо на шее? — она рассуждала, хрустя огурчиком из салата.
А я чувствовала как из меня во все стороны вырастают иголки.
— Да что ты такое говоришь? Ты в своем уме!? — чуть ли прокричала. Да вовремя спохватилась. Не хотелось, чтобы соседи узнали последние горячие новости.
От неожиданности Тина даже жевать перестала.
— Мать, это ты не в своем уме, — Тина поставила мне диагноз.
Глава 38
С каждым мигом сон Руану нравился все больше.
Встреча.
Недолгое ухаживание.
Жаркая ночь.
Яркая последовательность прошлых событий вставала перед глазами, как будто происходила вчера.
Тело, истосковавшееся по женской ласке, недвусмысленно отзывалось.
Горячие объятья, сладкие моменты, милые нежности калейдоскопом сменялись одно за другим.
На самом интересном месте, когда до кульминации оставался всего один шаг, воспоминания пошли рябью. Перемешались, словно кто-то огромным шестом провел, сделав несколько кругов по часовой стрелке.
И когда гладь сновидения вновь стала четкой, Руан стал свидетелем разговора двух женщин, одной из которой была Кларисса.
Суть разговора, вначале ускользавшая от мужского понимания, к середине кристально ясно открыла главное.
Терзания и переживания Клариссы, виновником которых был Руан собственной персоной.
Видеть со стороны с каким рвением и упорством девушка отбивала все доводы знакомой, уверяющей, что случайная беременность обуза на всю жизнь, для Руана оказалось полнейшей неожиданностью.
Он зачарованно следил за диалогом, ощущая витавшее в воздухе напряжение.
— Хорошо, если беременность будет без осложнений, — повысив голос увещевала Клариссу подруга. — Раз или два в месяц посетишь гинеколога, сдашь анализы и все остальное время будешь усердно трудиться, зарабатывая деньги на роды. А если нет? Если осложнения? Загремишь в больницу. Останешься без заказов. Мать тебе не поможет. Сама знаешь. Ты об этом подумала? — девушка безотчетно стучала вилкой по столу.
— Теперь уже подумала, — ровно произнесла Кларисса, мотнув головой.
— А потом роды. И хорошо если без осложнений. Несколько дней в больнице и домой. А там соски, купания, пеленки. И все это в одни руки. Даже если нянечку наймешь, за ней следить надо. Они сейчас все совершенно безответственные. А иной раз психически больные. Тебе не жалко будет оставлять своего ребенка на неуравновешенного человека? А если сделает что-то плохое? — продолжала стращать Клариссу подруга.
— Ты закончила? — она сцепила пальцы с такой силой, что побелели костяшки.
— Нет еще. Ты не представляешь, какое ярмо на себя вешаешь. Это же на всю жизнь. Не делай глупости. Не ломай себе жизнь. Лучше один раз перереветь, зато потом свободной птицей летать.
— Не суди по себе, Тина. И если ты допустила ошибку, в которой каждый день раскаиваешься, то не подталкивай меня на нее, — Кларисса отвечала громко и четко.
— Да что ты такое говоришь! — подруга вскочила с места.
— Что слышала. Думаешь, если я ничего не говорю, то не знаю. Не стоило напиваться до беспамятства, чтобы не суметь сдержать свою тайну.