Академия Меча и Магии
Шрифт:
— Имеет. Чтобы я знал, кому буду бить лицо. Долго и со вкусом, — хрипло произнес он.
Не только я пожирала глазами Руана, но и он оглядывал меня с ног до головы.
Жадно.
Пристально.
Бесстыдно.
Так, словно я единственная женщина на свете, без которой не возможно его существование.
Вот именно так он смотрел на меня тогда… в прошлом.
Именно его взгляд. Зовущий. Манящий. Обещающий золотые горы увлек, утянул за собой в пучину нереальных ощущений. Именно из-за него я пошла, влекомая безмолвным
И вот опять.
Я вновь испытывала те же самые ощущения. Ту же тягу. Магнетическое притяжение. Непреодолимую страсть.
Она накатила со страшной силой, сминая все запреты и ограничения. Все ранее возведенные барьеры трещали по швам. Рассыпались на мелкие кусочки.
Нереальная сила толкнула нас в объятия друг друга.
Закружила. Завертела. Увлекла.
Страсть. Всеобъемлющая и всепоглощающая. Немыслимая. Фантастическая. Вот что завладело нами.
Мир перестал существовать. Он замер под напором чувств. Ощущений. Безмолвных слов.
Зачем слова? Когда язык тела говорит сам за себя. Когда движения отражают желания. Когда эмоции выплескиваются через край.
Поцелуй жаркий, страстный, всепоглощающий и в то же время горький и мучительный прервался так же внезапно, как и случился.
— Не уходи! — шептал Руан, целую щеки, губы, нос. Его руки обвивали меня, словно плети, не позволяя двигаться. Удерживая в объятьях.
— Я не могу. Я должна, — отвечала, позволяя себя целовать.
— Останься со мной. Прошу, — молил.
— Не проси. Не останусь, — с трудом слетали слова с губ.
— Почему? — ужасная мука в глазах. Вселенская печаль во взгляде.
— Как ты не понимаешь? Там же Антошка. Он маленький. Он без меня не сможет, — произнесла, готовая подписаться под каждым своим словом.
— А как же я?
— А тебя я буду любить… вечно.
Глава 50
На улице барабанил дождь. Я сидела на своей любимой кухне и смотрела в окно, по которому лились слезы неба.
— Мамулечка, вот ты где. А я тебя обыскался. Думал, что ты ушла, — в комнату влетел Антошка, держа в руках белого журавлика. Его он принес из школы. Урок технологии не прошел даром.
— Куда я уйду?! — произнесла жалобно. И сама удивилась слезливости утверждения.
— Мам, у тебя все нормально. Какая-то ты последнее время не такая, — сын уселся рядом со мной за стол, не выпуская журавлика из рук.
— Все хорошо, сынок, — произнесла, отводя глаза в сторону.
— Мам, ты уверена? — переспросил.
— Конечно. Ты иди. Делай уроки, — мне хотелось побыть одной.
— Мам, я их уже давно сделал. Я же тебе говорил, — произнес он возмущенно.
— Хорошо, сынок. Тогда иди поиграй, — я любила грустить в одиночестве. Для сына, тонко чувствовавшего мое настроение, было больно видеть мои страдания. Он преданно заглядывал в глаза, пытаясь понять, что он сделал не так, все относя на свой счет. Я же не могла рассказать сыну о своих приключениях в другом мире.
Не хотелось, чтобы Антошка, когда вырастет начнет думать, что его мама немного не в себе.
Это сейчас я для сына авторитет, самый главный человек, с чьим мнением надо считаться. И все что я скажу будет воспринято им как объективно существующее, настоящее. Но спустя время он научится критически смотреть на окружающие его вещи, события. И посчитает, что я немного не от мира сего, раз рассказываю о параллельном мире, в которой была без него, но в который невозможно попасть, в силу определенных обстоятельств.
— Мам, тебе плохо?
— С чего ты так решил? — отвечаю вопросом на вопрос.
— Последнее время ты какая-то не такая. Задумчивая. Грустная. Расскажи мне что у тебя случилось. Я выслушаю. Может помогу советом, — как взрослый говорит он мне, не собираясь уходить.
Что мне ему сказать? Правду не могу. А лгать не хочу.
Молчу, переводя взгляд на серое небо.
— На улице дождь, он провоцирует грусть, — говорю истинную правду.
— Но я же твое солнышко. Я буду тебе светить, — восклицает Антошка.
— Спасибо, сынок, за поддержку, — запускаю руку в вихрастую макушку.
Однако рассказывать о посещении параллельного мира не буду. Что он станет делать с этим знанием? Зачем оно ему.
Память услужливо подсовывала воспоминание о прощании с Руаном.
Жарком. Страстном. Болезненном.
Возможно ли надышаться человеком, когда знаешь, что видишь его в последний раз? Нет. Никогда. Сколько бы не старался. Это как наркотик, чем больше доза, тем сильнее тяга.
В последние часы нахождения в параллельном мире я пережила столько ощущений, сколько не переживала за годы в своем.
Радость. Удовольствие. Наслаждение. Все смешалось воедино. И были прожиты за короткий промежуток времени.
А потом наступило понимание, что нужно уходить на пике эмоций. Иначе я никогда не уйду. Просто не смогу расстаться со своей мечтой.
Делать выбор между двумя мужчинами, из которых один любимый, а другой еще более любим. Страшно и больно.
В моем мире меня ждал Антошка. Мое солнышко. Моя радость. Мой мальчик. Моя кровиночка. Частичка моей души. Без него я не мыслила свое существование. Это даже не любовь. Это душа. Ее часть. Воплощенная в маленького человечка.
Только женщина, познавшая радость материнства, в состоянии осознать что значит для нее ребенок. Он больше чем ты сам. Ребенок этом мир вокруг и мир внутри вместе взятые. Сердцевина женского существа. Космос, сосредоточенный в маленьком человечке.
Матери сложно выразить словами все, что она думает о своем ребенке. Что чувствует. Ощущает.
Она живет им. Она дышит им. Для нее его боль в сто крат сильнее своей. Обида нанесенная ребенку обиднее, нежели обидели бы ее. Но и радуется за него сильнее в сотни тысяч раз.