Академия Нави. Или лучше стыдно, чем никогда
Шрифт:
Он рассмеялся собственной шутке, не сводя с меня взгляда. Я озадаченно почесала пушистую бородавку.
– Ой, девица – красная! Забыла сказать тебе! В нашем публичном дурдоме сегодня самообслуживание! – брякнула я, глядя на роскошные плечи. – Так что самообслужись да спать ложись!
– И что? Даже девиц красных не будет? Не привык я без девиц красных париться! – усмехнулся Змий.
Он смотрел так пристально, что неприятности стали тесниться,
Он тряхнул кудрями, и направился в парилку.
Я категорически отказывалась заходить следом! Мне срочно нужна кнопочка «Стирка Змия в деликатном режиме. С отжимом». Чтобы достать его потом вяленького и замотанного. И повесить где-нибудь… На веревочке! В лучшем случае сушиться!
– Парь! Ищи веник! И парь! – появилась метровая надпись передо мной.
– Не-а! – замотала я седой головой. Я пробежала глазами избу, не видя веника. Как вдруг увидала! Обычный, с прутьями!
Невидимая сила заталкивала меня в парилку. Я вцепилась в стол из пенька и сопротивлялась изо всех сил. Стол оторвался, снося горшки и какую-то кадушку с лягушками. Меня раскорячило в проходе так, что я напоминала кошку, которую несут купаться!
Костяная нога держалась изо всех сил, а длинные когти на руках оставляли борозду.
– Заходи, уже, не бойся! У меня на тебя разве что волосы дыбом встают! А кроме них ничего! – послышался смеющийся голос Змия. – Так что обещаю, что даже приставать не буду! Ты лучше мне про девку ту расскажи!
– Ой, что ж ты прилип, как банный глист! – проворчала я, не зная, что делать. Что-то толкнуло меня с силой в парилку.
– ПАРЬ! – тонко, но большими буквами намекали мне на ритуал. В зубах у меня был обычный веник.
Змий сидел на деревянной скамье в царственной позе. Вокруг его бедер было обмотано полотенце. Один конце волочился по полу.
– Не могу ее из головы выбросить! – заметил Змий, подставив кулак под голову. – И что я в ней нашел?
«Проверь его!», – появилась надпись, пока я жалась с веником в углу бани.
Вспомнилась мне бабушка одного моего хорошего знакомого с детской моральной травмой на всю жизнь! До двенадцати лет добрая бабушка сама его мыла.
– Иди сюда, дитятко малое! Вот тебе мыло щипучее, да веник кусучий! – прокашлялась я, сжимая в руках обычный веник. – Мой хорошо, а то пойдешь на горшок, станешь пристраиваться, а он и отвалится! Микроб его сгрызет, от грязи отпадет! Да не плачь ты, бабушка пришьет! Оторвет от елки бабушка иголку, обратно
В бане царила тишина.
– Это верхнему, – прокашлялась я, чувствуя, что мне становится ну очень душно. – Мойся Змий- полоскун, по бабам потаскун!
Он прилег на скамью, пока я смотрела на внушительные «крылья» торса.
– Эх! – вздохнула я, зажмурившись и опустив на него обычный веник. Мне хотелось выть.
– Знала бы ты, как я хочу ее, – послышался голос Змия. – Мир сжечь готов, лишь бы ее заполучить! А может, и правда, сжечь? А? Ягиня? Сжечь, похитить, запереть в своих палатах…
– Взять силой захотел? – встали дыбом мои седые волосы.
– Осторожней, Яга со словами! С кем ты меня ровняешь? С Иваном Дураком, который ничего, кроме как косу девичью на руку намотать, не может! – вспыхнул Змий, резко поднявшись. – Чтобы силой девку брать, ума много не надо! Пусть девок обижают те, кто мужика обидеть не могут! Я весь мир обидеть могу. Так что мне с той девки? Что котенка обидеть. Я богатырей валил. А тут девка.
Змий посмотрел на меня, убирая красивое мокрое кольцо золотых волос со щеки.
– Во мне мощи – дубы вековечные вырывать да стены крушить, – продолжал он, глядя на меня, как на идиотку. – А я всю силу да мощь на девку обрушить должен? Девок, Ягиня, любить надо. Руки мужику зачем? Не затем, чтобы на женщин поднимать. Затем, чтобы женщин на них поднимать.
– Говорят, ты губишь их, – осторожно заметила я, вспомнив обрывки разговоров.
– Я гублю? – рассмеялся Змий. – Нет, карга. Губят их речи мои ласковые. Кудри мои золотые губят. Глаза мои змеиные – погибель девичья. Это все они, окаянные. А я здесь совершенно не при чем!
– Ты, – проскрипела я. – Своих маньяков прибери! Губителей не распускай! А то парить тебя неудобненько!
Мне очень хотелось засунуть ему веник и, не дожидаясь, пока система обнаружит новое устройство и установит драйвера, дать деру куда глаза глядят! Но я мужественно боролась с этим соблазном.
«Блины!!!», – появилось прямо перед глазами. Я поспешила в избу, выдыхая так, словно смерть сопела мне в ушко.
На скамье лежала чистая одежда, а передо мной снова появилось слово «блины». Я подошла к печке, заглянула в нее и вынула сковороду. Тесто стояло в кадушке. Я кое- как ляпнула его на сковородку, отправив в жаркую печь. Обычно, когда я собираюсь что-то печь или запекать, я смеюсь дьявольским смехом и чувствую себя Люцифером, поджаривающим грешников.
Конец ознакомительного фрагмента.